Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Что характерно, именно штаб фронта нес ответственность за организацию совместных усилий обеих армий фронта. Именно через штаб фронта могли получать информацию друг о друге командармы – прямой связи между штабами 1-й и 2-й армий не было. И именно штаб фронта не сделал ничего, чтобы 1-я армия спешила на помощь 2-й армии. Именно штаб фронта спешил втянуть центр 2-й армии в ловушку и своевременно не подчинил 1-й армейский корпус командарму-2. Именно штаб фронта давал необъективную и зачастую лживую информацию в Ставку, которая гораздо раньше, нежели генерал Жилинский со товарищи обеспокоилась ситуацией на линии Сольдау – Остероде – Алленштейн – Бишофсбург. Я.Г. Жилинский, по итогам операции, свалил всю вину на командармов. В отношении А.В. Самсонова, к тому времени уже погибшего и потому наиболее удобного для выполнения функции «стрелочника», правительственная комиссия подтвердила мнение главкосевзапа. На наш же взгляд, главным виновником поражения русского Северо-Западного фронта в Восточно-Прусской наступательной операции является главнокомандующий армиями фронта – генерал от инфантерии Я.Г. Жилинский.

2-я армия. Захождение в «мешок»

Конечно, свою негативную роль играли договоренности с французским союзником. Торопливость наступления 2-й армии объясняется отставанием ее движения от тех графиков развития операции, что были намечены русским Генеральным штабом перед войной. В штабе Северо-Западного фронта, возглавляемого бывшим начальником Генерального штаба, опасались, что 2-я армия не успеет перерезать отступающим от Гумбиннена за Вислу немцам пути отхода – железнодорожную магистраль. Поэтому главкосевзап Я.Г. Жилинский, несомненно, превосходно знавший о крайне неудовлетворительном состоянии тыла 2-й армии, и «подгонял» войска А.В. Самсонова.

Вне всякого сомнения, Жилинский не опасался поражения 2-й армии даже при таком тыле, так как был твердо убежден, что противник разбит при Гумбиннене и не сумеет оказать должного сопротивления. Операция 2-й русской армии представлялась в штабах Северо-Западного фронта и Ставки не серией боев с главными силами 8-й германской армии, а скорее простым движением вперед, чтобы не столько разгромить, сколько пленить откатывавшихся на запад немцев. Пленить столько, сколько будет возможным. Для этого требовалось только преодолеть сопротивление войск заслона – германского 20-го армейского корпуса, поддержанного ландвером.

Что же касается темпов форсированного движения частей 2-й армии в глубь Восточной Пруссии, то в высших штабах не представляли себе усталости солдат и офицеров, вынужденных идти без отдыха по песчаным и супесчаным почвам. С боями и в тех условиях, когда нельзя было рассчитывать даже и на самый маленький трофей – немцы угоняли лошадей в глубь страны и сжигали все повозки. Советский исследователь справедливо говорит: «Мы не имеем никаких оснований считать, что Жилинский, отказывая 2-й армии в отдыхе и не раз подталкивая Самсонова, вел его корпуса к явному провалу. Мы просто считаем, что усталость и измотанность войск… рисовалась Самсонову и Жилинскому по-разному. Последний, в тиши своего кабинета в штабе фронта, вне каких бы то ни было боев, впечатлений, забыл или не принял в расчет настоящее положение вещей с действительными войсками. А человеческие силы имеют предел, переходить который небезопасно»[149].

Единственный боевой опыт Я.Г. Жилинского в годы Русско-японской войны 1904–1905 гг. ограничился должностью начальника Полевого штаба наместника на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева. В то же время А.В. Самсонов провел Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. и Русско-японскую войну в строю – в кавалерии. Следовательно, и личный военный опыт этих двух военачальников, дающий единственно верную оценку состояния войск, был кардинально различным.