Крах всего святого

— Не знаю, — девушка прикусила губу. — Я надеюсь, им удалось сбежать.

— Они вернутся с подмогой, я уверен, — произнес Ивон, но судя по загробному голосу, думал он как раз наоборот. — И уже к утру, все эти негодяи будут висеть в петлях. Мой отец…

Свет померк, и в окошке показались чьи-то близко посаженные глазенки. Покрыв их громкой бранью, незнакомец приказал им заткнуться, пока он не повырывал всем языки.

— А ты открой и попробуй, свиная рожа, — огрызнулся Стефан.

Мужчина за дверью тяжело засопел, но ничего не ответил; и вскоре послышались удаляющиеся шаги и тихая брань.

— Не стоит их злить, — проворчал седой, осторожно проверяя пальцем шатающийся зуб. — Неизвестно сколько мы тут просидим. Может хоть ведро какое дадут, чтобы под себя не срать.

Тяжело вздохнув, Стефан попытался устроить поудобней. Делать нечего — остается лишь уповать на то, что Джейми смог смыться и теперь во весь опор плывет в Мьезу, дабы вернуться назад с подкреплением из городской стражи. А то и вовсе караулит удобный момент, чтобы вытащить их в одиночку — Стефан и не сомневался, что второй вариант ближе к истине; что его другу какие-то головорезы? Да он их как щенков раскидает! Ну, во всяком случае, Стефан хотел так думать. Осторожно потрогав слипшиеся от крови волосы, он пробормотал:

— Слышишь, жричка, может это, поколдуешь надо мной?

— Я уже пыталась, но… — только сейчас Стефан увидел засохшие бурые ручейки под ноздрями у девушки. — Не смогла. Будто что-то… или кто-то мешает. Как только я начинаю использовать Дар, слова в моей голове путаются, а висок точно пронзают иглой. Я… Прости.

Стефан привалился к холодной как могила стене и прикрыл глаза. Он с трудом мог бы сказать, сколько прошло времени — наступило ли утро или все еще тянулась эта длинная, паршивая ночь. Стефан даже успел задремать, невзирая на жгучую боль в затылке, как вдруг в коридоре послышался топот сапог. Кто-то завозился с замком — дверь распахнулась и в проеме появилась коренастый тип, сжимающий шипастую дубинку.

— Выходите, — буркнул он, исподлобья глядя на Стефана. — И без фокусов.

Стефан уже было прикинул, как ловчее кинуться на увальня, но не менее полудюжины вооруженных громил в коридоре быстро охладили его пыл. Нет, конечно, они могли бы попытаться затеять свалку — может быть, кому-то даже удалось бы в суматохе сбежать, но остальных нашинковали бы на мелкие кусочки. «Будь, что будет», — подумал Стефан, шагая под неусыпным взором их мрачных сопровождающих. Он заметил, что все они были одеты весьма странно — одинаковые балахоны, спадающие почти до пола, расшитые какими-то непонятными символами, а лица незнакомцев скрывали глубокие капюшоны.

Через некоторое время их привели в огромный зал — судя по всему, когда-то здесь графья да бароны устраивали пиры и попойки, но теперь выглядел он довольно скудно — пылища, толщиной едва ли не в палец, заняла место ковров, а в паутинных гобеленах, что свисали вниз, мог бы запутаться и взрослый мужчина, не то, что муха. Свет факелов висящих на вбитых в стены скобах едва достигал высокого потолка; чуть же поодаль стоял огромный очаг, в котором спокойно могла поместиться лошадь.

Но первое, что бросалось в глаза, было стоящее посередине залы огромное зеркало. Точнее сказать нечто напоминающее зеркало, пускай и полностью плоское. Высокая рама по виду казалось отлитой из бронзы, но темно-зеленой, почти черной, поблескивающей под всполохами факелов, покрытой подрагивающими светлыми прожилками и изрезанной замысловатой резьбой в виде переплетающихся меж собой узоров. А сверху торчала башка какого-то уродливого существа — Стефан сперва даже подумал, что это чучело, настолько правдоподобно она была сделана. Лысая и круглая как бычий пузырь, с малюсенькими глазками — по три слева и три справа — вся покрытая безобразными отростками, что переплетались меж собой, тварюга напоминала помесь быка, рыбы и еще какого-то неведомого миру зверя, что породила на свет чья-то больная фантазия.

Прямо возле зеркала на полу мелом были начертаны довольно странные рисунки: большой круг с перекрещенными треугольниками, испещренный изнутри символами, точно такими же, как и на балахонах их похитителей, напоминающими следы птичьих лап. Изнутри возле каждой буквы горела свеча, капающая на пол черным воском, а то тут, то там блестели подсохшие черные лужи.

«А вот это уже совсем дурно пахнет», — подумал Стефан, потихоньку понимая, что они попали в лапы отнюдь не обычных бандитов. Если бы у всякого магичества был запах, он бы дал руку на отсечение, что воняло тут преотвратно. Стоящий позади Стефана бугай пнул его под голень, заставив упасть на колени, а через мгновение на пол опустили и остальных.