Красавица

Тэлли попыталась ответить, но горло перехватило и она не смогла выговорить ни слова. Тут она заметила, как тихо вокруг, и поняла, что Шэй, говоря с ней, перешла на крик. Остальные «кримы» озадаченно смотрели на них, и только шипение и потрескивание костра нарушало тишину. У красоток и красавцев не было принято драться и ссориться. Они даже спорили-то более или менее миролюбиво, и уж конечно никогда не орали друг на друга прямо на вечеринке. Такое было позволительно только для уродцев.

Тэлли посмотрела на обмотанную шарфом руку, гадая, не проник ли крик Шэй через все слои ткани и пластика. Если да, то сегодня же ночью все будет кончено.

Шэй сделала шаг назад и злобно прошептала:

– Завтра я, может быть, стану обычной красотулькой, Тэлли. Но это я запомню, клянусь. Какие бы милые слова я тебе ни говорила, ты уж мне поверь: мы больше не друзья!

Она отвернулась и ушла от костра. Еще долго было слышно, как потрескивают мерзлые ветки, которые она задевала.

Тэлли обвела взглядом остальных «кримов». Бокалы с шампанским неприятно резко блестели в свете луны, отражая пламя костра – символа преступной расточительности. Все вокруг не спускали с нее глаз, и Тэлли почувствовала себя одинокой и беззащитной. Но она понимала, что краткие мгновения жуткой тишины минуют и «кримы» снова примутся взахлеб обсуждать событие на стадионе.

У Тэлли закружилась голова. Перемена, произошедшая с Шэй, оказалась просто разительной – а ведь она не принимала никаких лекарств. Несколько минут искренней злости превратили ее из мирной красотульки в дикого зверя… Это не укладывалось в голове.

Тэлли вдруг вспомнила последние слова доктора Кейбл – насчет того, что Зейн тоже помог Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам. Наверное, после того как его друзья бежали из города, Зейна доставили к Кейбл и там он выложил все, что знал о Дыме и о таинственном Дэвиде, который препровождал туда уродцев. Может быть, из-за этого его рассудок и не погрузился в оцепенение за все эти месяцы – из-за стыда. Зейн переживал, что не убежал вместе со всеми, что предал друзей.

Конечно, у Тэлли тоже хватало подобных тайн. Вот она и оставалась на взводе, отличалась от остальных, не знала в точности чего хочет, сколько бы ни пила шампанского. Старые уродские чувства всегда таились где-то внутри и были готовы изменить ее.

А Шэй тоже переменилась, только причиной тому было не чувство вины, а затаенная обида. За ее улыбочками записной красотки прятались воспоминания о предательстве, из-за которого она лишилась Дэвида, Дыма, свободы, наконец. Но стоило ей только взобраться на мачту, а наутро рухнуть вниз сквозь треснувший лед – и этой встряски хватило для того, чтобы печать с ее воспоминаний была сорвана и злость всплыла на поверхность. И теперь Шэй возненавидела Тэлли.

Может быть, Шэй вообще не нужно лекарство. Может быть, ей будет достаточно воспоминаний из тех времен. Возможно, Тэлли Янгблад причинила ей столько горя, что его хватит для полного исцеления.

Дождь

Проснувшись, Тэлли чувствовала себя так, словно снова стала уродкой.

В голове царила полная, пронзительная ясность. Серый утренний свет был для нее ярким, искрящимся и таким резким, что казалось, о него можно порезаться. По окну комнаты Зейна сердито стучали капли полузамерзшего дождя, будто кто-то барабанил по стеклу ногтями. Но Тэлли ничего не имела против дождя. Он окутывал пеленой высотные здания и сады, превращал все за окном в серые и зеленые пятна. Свет от других особняков отбрасывал размытые отблески на мокрую траву. Дождь начался поздно ночью и в конце концов погасил костер «кримов», хляби небесные разверзлись по велению разгневанной доктора Кейбл. После того дня Зейн и Тэлли двое суток не выходили из дому и не могли свободно говорить друг с другом, находясь внутри умных стен особняка Пульхера. Тэлли даже не могла поделиться с Зейном тем, что у Шэй проснулись старые воспоминания, а она сама встречалась с доктором Кейбл. Хотя вряд ли можно сказать, что Тэлли не терпелось признаться ему, как она выдала их тайну Шэй, а также что поведала Кейбл о прошлом Зейна.

В это утро на них обрушилась гора звонков и сообщений, но Тэлли пока просто не могла согласиться на новые встречи с «кримами». Происшествие на стадионе и последние двое суток непрерывного мелькания в выпусках новостей превратили «кримов» в самую популярную группировку в Нью-Красотауне, но как раз новички «кримам» сейчас были совсем ни к чему. Им нужно было оставаться просветленными, а Тэлли очень опасалась, что третий день пребывания в четырех стенах из-за дождя всех вернет в дремоту красотомыслия.