Красавица и чудовище

— Вы задумали присвоить ее имущество, не так ли? И держите ее здесь против ее воли. — Катрин перевела взгляд с морщинистого симпатичного лица Генри Даттона на дверь, ведущую в холл, дальняя стена которого сообщалась с комнатой, в которой сейчас спала наркотическим сном Маргарет Чейз — проводила во сне последние несколько недель своей жизни. Сквозь высокие окна гостиной на бархатно-черном фоне неба поблескивали созвездия уличных огней Нью-Йорка. В вазах по-прежнему стояли засохшие букеты цветов. Стоя у нее за спиной, двое подручных Даттона взирали на происходящее взорами еще более безжизненными, чем у Ансона Чейза, глядящего с портрета на стене. — Вы никогда и не думали строить этот приют.

Это утверждение, похоже, уязвило Даттона., он слегка подался по направлению к ней всем телом, раздраженный.

— В самом начале я хотел сделать это, — сказал он.

— И вместо этого перекачали все деньги на свой личный счет.

Мошенник холодно взглянул на нее, играя рукой с конвертом, в котором была аудиторская справка. Его губы вытянулись в тонкую злую линию — и все его очарование исчезло.

— Вы хоть немного представляете, что значит провести всю свою жизнь рядом с таким богатством и влиянием, оставаясь самому ничем? — Он обвел взглядом прекрасную комнату, благоухавшую ароматом денег, возможно и приобретенных недостойным образом, но зато прекрасно истраченных. — Я просто-напросто устал работать на других.

— До такой степени, что из-за этого убиваете?

Его глаза сузились:

— Именно поэтому я и должен был убить.

И без какой-либо связи Катрин вспомнила, что рассказал ей Винсент о происшедшем ранее, весной, печальную историю о золоте, алчности и о том, что они были вынуждены сделать с теми, кто отверг их мир.

— Видите ли, — продолжал Даттон, — я вывел для себя, что при определенных обстоятельствах человек способен на все, что угодно.

Она произнесла мягко и презрительно:

— Вы считаете, что это открытие? И что из этого следует?

Он с сожалением вздохнул и небрежно засунул справку во внутренний карман пиджака, словно взял газету под мышку:

— Я был бы рад, если бы у меня был другой выход. Поверьте мне.

Оставив одного из подручных в гостиной, Даттон и второй из его людей по имени Коннор снова повели Катрин в облицованный мрамором вестибюль перед лифтом. По тому обстоятельству, что из комнаты Маргарет не доносилось ни звука, Катрин уже поняла, что стены полностью звуконепроницаемы, — да это и понятно, никто не станет платить миллионы долларов за такие хоромы, чтобы слушать, как сосед поет в ванной, — и что призывы о помощи только повредят ей. Да и в любом случае в гостиную вела только одна дверь — такова была планировка помещения. Двери лифта распахнулись. Жесткая как сталь рука Даттона на ее плече втолкнула ее в кабину.

Теснота кабины обступила ее со всех сторон. Да, здесь не развернешься, подумала она, оценивая взглядом размеры помещения и проклиная себя за то, что не захватила с собой пистолет. Хотя скорее всего толку от него было бы немного — застав ее врасплох при выходе из здания, в котором был офис Тафта, они тут же бы отобрали его. Она могла бы закричать на улице, но они привезли ее сюда через дверь, выходящую на аллею, и оставили автомобиль рядом с дверью; несомненно, увезут ее тем же образом. Вот если Винсент…

И в этот момент сверху раздался скрежет ломающегося механизма, запахло паленой изоляцией, кабина лифта дернулась и застыла, заставив всех трех пассажиров покачнуться.

Катрин, будучи до этого момента собранной и напряженной, первой пришла в себя. Ее каблук вонзился в ботинок Коннора в тот же самый момент, в который ее локоть ударил его в солнечное сплетение; сложившись пополам, он помешал Даттону снова схватить ее руку. Свет в кабине замигал, добавляя свою лепту к сумятице, и она услышала сверху металлический скрип открываемого снаружи аварийного люка в потолке кабины.

Винсент.

Даттон обернулся на звук, воззрившись на открывшееся в потолке отверстие; Катрин ударила его коленом в низ живота и костяшками кисти снизу по основанию носа. Он страшно вскрикнул и рухнул на пол, а Катрин взглянула вверх как раз вовремя, чтобы заметить мощную руку, заканчивающуюся громадной когтистой кистью, протягивающуюся к ней через люк. Она выхватила бумагу из кармана Даттона, сунула ее в сумочку и подпрыгнула, хватаясь за жилистую кисть.

Люди в кабине лифта под ней кричали, пока Винсент протаскивал ее сквозь люк и захлопывал его крышку за ней. Крышу кабины между их ног прошила пуля, срикошетив о цементную поверхность шахты лифта, и в тусклом свете далекой лампы Катрин увидела лицо Винсента, неподвижное и суровое. Было сумасшествием, подумала она, заставлять его приходить к ней на помощь, но это был ее единственный выход. Она прекрасно знала, что он не сможет защитить ее вне стен здания на Лексингтон-авеню, и только надеялась, что он сможет найти способ остановить лифт, не входя в здание.