Красный вервольф 3

Посреди единственной комнаты привязанный к стулу сидел Вязовскин и что-то доказывал двум дюжим молодцам, одетым под рабочий люд. Но одного из них я сразу узнал. Степан (тезка Лисьей морды) из партизанского отряда, тот что в первую нашу встречу возрастом со мной мерялся и хвалился, что ему уже сорок годков, не то, что мне молокососу. Ну да… Морда обветрена, изрезана тяготами жизни, борода с проседью. Выглядел он постарше меня.

Как бы так себя проявить, чтобы не словить пулю? С перепугу партизаны и пальнуть могут. Решил не скрываться, а постучать в дверь. Тихо так стукнул, осторожно. Внутри сразу все замерло.

Через некоторое время раздался скрипучий голос Вяза:

— Кто там?

Я на всякий случай отошел от двери и встал чуть сбоку, если вздумают сквозь доски стрелять.

— Степан, — обратился я к партизану через щели в «картонной» двери. — Свои. Это капитан Волков, разведка. Открывай.

Дверь немного подумала, помялась и нехотя приоткрылась выставив на меня сразу два ствола ППШ.

— Ого! — выдохнул Степан. — Ты что ли? Саша!

— Нет, бляха, дедушка Мороз. Автомат убери, — я юркнул внутрь. — Дверь не закрывай, там со мной еще две «снегурочки».

В дом зашли Яшка и Рубин.

— Миха, ёшкин кот! — Яшка сходу принялся обнимать второго партизана. — Земеля, ты ли это?

— Яшка? — молодой партизан чуть автомат не выронил, пока Яшка тряс его руку.

— Тише вы, — шикнул Степан. — Чай не на базаре. Двери закрой, — кивнул он Рубину.

— Это что у вас за вылазка? — спросил я Степана. — Опасно играете. В самом центре логова фрицев допросы устраиваете.

— Да, ты понимаешь, Сань, — поморщился Степан. — В последнее время кто-то на наших стал доносить. На горожан, что партизанам помогают. Вот появились сведения, что Лешка этот юродивый не чист на руку. Вроде как его рыльце замешано.

— Не сдавал я никого, — Вязовскин бухнулся на колени и стукнулся лбом о половицы. — Ей, богу, не сдавал, Христом-богом клянусь!

— Цыц, паскуда! — замахнулся кулаком на него Степан. — Матрена зазря говорить не будет.

— Да сплетница эта ваша Матрена, — подвывал предатель. — Давеча я ей банку не вернул, вот и точит на меня зуб карга старая.

— Да что с ним разговаривать? — партизан Миха засучил рукава. — Кончать его надо, дядя Степан.

— Да погоди ты, не суетись, — закряхтел бородач. — А если и вправду не он?

— Он, — заверил я и подошел к Вязовскину, ткнул его носком ботинка в бок. — Помнишь меня?

Тот поднял зареванную морду. Проморгался и замотал головой, — первый раз вижу вас, товарищ дорогой.

— Я был в комендатуре, когда ты на своих соседей доносил.

— Ей богу не был я в комендатуре, не я это был. Кто б меня убогого туда пустил? Не я это!..

— П*здит, как дышит, — усмехнулся я.

— На каких соседей он доносил? — нахмурился Степан.

— Да на тех, что в том доме живут, который на громадный склеп похожий. На семью Прутько, то бишь Мосензон.

— Плохо дело, — Степан вдруг схватился за автомат. — Там у нас…

Но что там у них, Степан договорить не успел. На улице послышался топот множества ног. В щели за занавесями из драной мешковины блеснули лучи фонариков.

Глава 18

— Ого! Что там? — в голос зашипели Рубин и Яшка, выглядывая из-за занавесок.

— Цыц! — шикнул Степан. — Отходьте от окна! Пригнитесь!

— За нами, похоже, пришли, — завыл молодой партизан, стискивая в руках ППШ.

— Да, не ной ты, Михась! — замотал головой Яшка. — Вон, аккурат, дом Прутько обкладывают. Фух… Явно не по нашу душу. Драпать надо, хлопчики!

— Вот, черти! Быстро сработали, — я внимательно следил как несколько десятков фрицев окружали каменный дом. — Только в толк не возьму… На бедную еврейскую семью целый взвод отрядили? Зачем?

— Да нет там их, — поморщился Степан. — Там…

Но договорить он опять не успел. Забухали карабины, застрекотали шмайссеры, разорвав ночную тишину, будто перепуганные сороки.

В ответку им стал отгавкиваться какой-то ручной пулемет, ствол которого, разметав стекло, вывалился наполовину из окна дома Прутько.

— Твою дивизию! — я даже невольно присел, пули щелкали по булыжниками, выбивая искры. — Да там явно не диаспора засела, а…

— Наши там тоже окопались, — Степан прильнул к оконцу, вглядываясь в дырень на мешковине, рука его потянулась перекреститься, но он вовремя остановил себя, будто вспомнил, что неверующий.

— Хана им, — поморщился я. — Жалко партизан. Какого рожна они там делали?

— Ну, не скажи, хана… — возразил Бородач. — Их нахрапом не возьмешь, дадут пробздеться фрицам. Да и не партизаны это вовсе.

— Товарищи! — Рубин махнул ножом. — Что же мы сидим? Им же помощь нужна!

— Уймись, торопыга! Ты видел их сколь? — замахал руками Степан. — Самим бы теперь ноги унести.

— Он, прав, — кивнул я на бородача. — У нас на четверых два ППШ и ножи. Уходим пока возможность есть под шумок.

— А с этим что делать? — Степан кивнул на предателя.

— С собой возьмем. Чую, что-то он не договаривает.

Тем временем возле дома началась настоящая битва. Фрицы залегли в соседних развалинах и стреляли куда-то по окнам. Оттуда палил пулемет, и строчили автоматы.