Красный вервольф 3

— Ага, а я австрийский художник, на ухо туговатый, — хмыкнул я. И мне тут же захотелось его пнуть под ребра. — Ты охренел, крыса помойная? Или правда забыл, что я там рядом стоял и переводчиком при вашем разговоре работал?

— Да не так все было! — Вяз дернулся, порываясь встать, но неудачно навалился на раненую ногу и снова заскулил. Скрючился, дрожащими руками взялся за голенище сапога. — Не так было…

Некоторое время он молча всхлипывал и шумно дышал, не решаясь снять сапог. Похоже, не симулировал, а правда вывихнул или даже сломал лодыжку. Правда жалость в душе у меня даже не ворохнулась.

— Эй, Алешка Степанович, ты чего затих? — спросил я, когда пауза как-то слишком затянулась. — Валяй, просвещай меня, как там все было. Я прямо-таки жажду подробностей.

— Так это меня сами же фрицы и попросили с доносом прийти, — Вяз шмыгнул носом и бросил на меня злобный взгляд. — Они там среди своих предателя искали, вот им и нужно было, чтобы кто-то… А я чего? Мне-то дело какое? Пусть они друг другу хоть глотки перегрызут, мое дело сторона! Только не сдавал я никого, вот те крест! Мосензнов еще в июле убили. А Шмули, кажись, успели уехать еще до войны…

— Кто к тебе приходил? — быстро спросил я. Все-таки ловушка, вот же, бл*ха… А тут эта заваруха. Отлично, твою мать. Получается, что я-таки попал ногами в жир, хотя сам вроде как и не ошибся. И не исключено, что завтра, когда я на рабочее место явлюсь, меня там уже будут ждать бравые ребята из СД. Или нет… Слишком уж в крутой замес попали там фрицы, явно не кто-то пошел евреев предупредить. Или… Так, стоп, дядя Саша, обдумаешь это потом, а пока надо вытряхнуть из Вяза инфы побольше.

— Так немец и приходил, — сварливо сказал Вяз. — Молодой такой, морда лошадиная. Серая форма, две молнии эсесовские, крест на шее. По-русски балакает шустро. Сигарет мне принес, тушенки, шнапса ихнего.

— В другой петлице что? — спросил я.

— Так это… Три квадратика наискосок… — растерянно пробормотал Вяз.

— Погоны пустые? — уточнил я.

— Да… Вроде как… — покивал он и втянул голову в плечи и снова заныл. — Я бы никогда не стал закладывать, я не такой, правда…

Бу-бух! Каменные стены задрожали, с потолка посыпалась труха, по ушам ударило знатно. Вяз взвизгнул, сжался в комок и попытался отползти, как будто хотел по стене размазаться.

По лестнице скатился Яшка. Не сказать, чтобы испуганный. Глаза азартно блестят.

— Что там? — спросил я.

— Дом взорвался! — Яшка широко взмахнул руками, изображая гигантский взрыв. — Эти, кто там засел, оставили фрицам подарочек, когда уходили. А их в дом штук тридцать набилось!

— Весело там у них… — протянул я и снова повернулся к Вязу. — Шрам у этого унтерштурмфюрера был?

— Чего? — вытаращился Вяз.

— У лейтенанта эсэсовского этого, что к тебе приходил, был шрам на щеке? — нетерпеливо уточнил я. — Такой, вроде паука на щеке? Правой.

— Да-да-да, был! — быстро закивал тот.

— Понятно, — процедил я и сплюнул.

— Да что ты с ним нянькаешься, дядя Саша? — удивленно спросил Яшка. — Чикни его уже ножичком, зачем ты слушаешь его вранье?

— Кровожадный ты больно, Яшка, — хмыкнул я. — Война все спишет?

— Так он же предатель! — выпалил Яшка и зло зыркнул на Вяза.

— Зуб даешь? — усмехнулся я. — Он говорит, что Мосензонов еще в июле убили. Как ты и думал.

— Все равно он… — Яшка смутился. — Тьфу на тебя, дядя Саша… На него, точнее, тьфу… Как с ним дело имею, так как измазался в чем. Может и не предатель, но человек все равно мерзкий… Врет все время.

— Вот я и говорю, Яшка, — я похлопал его по плечу. Очень хорошо понимал его эмоции, на самом деле. — Ежели за каждое вранье ножичком чикать, то на земле и людей-то не останется.

На лестнице затопали сапоги. Я привычно напрягся, на всякий случай ожидая всего, чего угодно, но это оказались Степан, Мишка и Рубин. Степан с Мишкой волокли деревянный ящик. Яшка бодро размахивал пистолетом. Люгер с удлиненным стволом. Кто-то из фрицев выронил.

— Ушли наши, — выдохнул Степан. — Кажись только один погиб, остальные убегли.

— Да кто это был-то? — спросил я. В этой суматохе так до конца и не понял, кто там такой борзый засел в доме Прутько. Устроили натуральный такой укрепрайон чуть ли не в сердце оккупированного Пскова.

— НКВД там, шибко секретный отдел, — проворчал Степан. — Так видел же ты их в тот раз еще. Когда мы по их приказу немецких археологов накрыли.

— Опа… — удивился я. — А что у них здесь за дела?

— Так они нам и доложились, ага, — Степан посмотрел на меня исподлобья. — Вестимо, секретные дела государственной важности.

— Подземный ход в тот дом шел, — сказал второй партизан, Мишка. — Отнорок вот этого подземелья. По нему и ушли.

— Но дом они взорвали, когда отходили, это хорошо… — облегченно выдохнул я.

— Да, бабахнуло знатно, — покивал Степан. Потом добавил чуть менее уверенно. — Не найдут фрицы тоннели наши.

— Так ты про них мне хотел сказать, когда вся эта пальба началась? — спросил я.