Красный вервольф 3

Ба-бах! — немцы пустили в ход гранаты. Швыряли в строение, но каменному «склепу», что в носорога из рогатки.

— Есть оружие кроме ППШ? — спросил я Степана в надежде на захудалый пистолет.

В сотый раз я пожалел, что пришли пустые, но у нас планировалась конспиративная вылазка и в случае неудачи, могли от патруля отбрехаться, пропуска с собой были, а вот с оружием на кармане — уже не отмажешься. А тут, блин, такое.

— Держи! — Степан протянул мне гранату. — Больше нету…

— И на том спасибо. Так, хлопцы, слушай мою команду! — я таращился в окошко. — Выходим разом и бежим за мной. В сторону тех бараков, видите? Где крыша обгорелая. Там есть укрытие.

— Точно, — воскликнул Яшка, — это же барак, где мы с доктором укрывались, там где вы банду Шныря накрыли.

— Он самый, — кивнул я. — Там есть подземный ход, который ведет за город.

— Ерпыль-горбыль! — Степан нервно теребил бороду. — Как же мы до него доберемся? Местность открытая, видно нас будет, как вошь на плешине.

— Отставить разговорчики! — прикрикнул я. — Выходим разом, и по тени держимся. Им сейчас совсем не до нас.

— Авось пронесет, — выдохнул Михаил. — Как же умирать-то не хочется, братцы…

Партизаны явно уступали моим бойцам в смелости, не привыкли они сражаться и прятаться в городских условиях. Лишившись покрова родного леса, немного утратили уверенность. Но на войне уверенность бойцов заменяет приказ. Вот и я взял на себя функции «старшего по званию».

— Ну, что, соколики, готовы? — я оглядел всех. — Пшли!!!

Распахнул дверь и первым выскочил из дома, за мной Степан, а за ним Яшка и Рубин на пинках волокли Вяза. Но тот, почуяв, что дело пахнет керосином, бежал резво и без тумаков. Жить сильно хотел.

Наша вереница уже почти пересекла улицу незамеченной, когда навстречу неизвестно откуда выскочило трое фрицев.

Степан первым резанул по ним длинной очередью. Тра-та-та! На бегу стрелять несподручно. Но фрицы никак не ожидали на нас напороться, их бошки были повернуты в сторону «склепа». Это нас и спасло. Первых двоих скосил ППШ, а третий успел укрыться и залечь за поваленным деревом. Палил невпопад из автомата, попасть не попал, но отрезал нам путь.

Я разжал усики гранаты. Выдернул чеку и швырнул за лежащее дерево.

— Ложись! — рявкнул я и рухнул на землю.

Бах! Сверху посыпались ошметки веточек.

Бзинь! — к нам выкинуло окровавленную каску фрица. Готов.

— Бежим! — снова скомандовал я, вскакивая на ноги.

Мы рванули в сторону каких-то развалин, чтобы уже оттуда короткими перебежками добраться до барака.

— Нога, моя нога! — вдруг заорал Вяз, катаясь по земле.

— Ах ты, захухря нечесаная! — Степан навел на него автомат, явно собираясь прикончить.

Я подскочил к нему и успел отодвинуть ствол рукой.

Бам! — вырубил предателя ударом в челюсть, прописав анестезии.

Тот обмяк и затих. Я спешно взвалил его на плечо и прохрипел:

— Пусть живет пока. Вопросы к нему есть… Слишком много совпадений — сдал он евреев, а там засада. Не верю я в такие совпадения. Все! Уходим.

Между тем, за нашими спинами битва вошла в самый апогей. К дому уже подкатила подмога и, кажется, даже, волокли пушку. Грохот стоял такой, что никто даже на взрыв нашей гранаты не обратил внимания.

Вот и спасительные бараки. Знакомый кособокий дом приветливо улыбался щербинами прогнившего крыльца.

Дверь заперта изнутри. Бляха-цекатуха!

— Давай в окно! — скомандовал я.

Степан уже отдирал фанеру от оконного проема. Рубин юркнул в образовавшуюся щель и через несколько секунд лязгнул крючок изнутри. Дверь со скрежетом распахнулась, пропуская нас внутрь.

Заскочили.

— Фух… — Степан утер лоб рукавом и привалился к стене, чуть отдышался и вместе с Мишей ушли куда-то в темноту соседнего помещения, откуда обзор поле боя лучше был.

Яшка и Рубин, словно совсем не устали от форсированного маршброска. Выглядывали в окна, нет ли хвоста. Но за нами никто не пошел. Вырвались-таки…

Ватная тишина барака моментально приглушила звуки боя снаружи. Я скинул с плеча Вяза, тот плюхнулся на пол подземелья как мешок с говном. Даже звук издал какой-то чавкающий. Тяжелый он, паскуда, все-таки. И запах еще этот… Кажется, даже если прямо сейчас забуриться в баню, и всю одежду в чан с карболкой закинуть, все равно будет помойкой вонять.

Вяз заскулил и отполз к стене, волоча раненую ногу. А может он и не был ни фига ранен, только прикинулся. Я зло сплюнул и отвернулся. Гадостно на душе было, вот что. Кончить бы его надо. Ведь получается, что этот гад меня теперь в лицо знает, оставить в живых — подложить себе бомбу-говнямбу замедленного действия. Но рука не поднималась. Одно дело — фрицев мочить, все понятно, это война, и мы враги. Но этот вот… Ну не поднимается у меня рука бить своих! Даже бросить его под пулями не смог, когда тот ногу повредил.

— Ты зачем графу евреев сдал, сучий потрох? — процедил я сквозь зубы. — Только не ной мне тут, что не знал, что с ними фрицы сделают…

— Да не сдавал я! — со слезами в голосе завыл Вязовскин. — Не сдавал, христом-богом клянусь!