Кремль. Ставка. Генштаб.

«Он (В. М. Молотов — Ю. Г.) поинтересовался продвижением немецких войск на одном из направлений. Разговор шел в повышенном тоне. Словом, он сказал нечто вроде того, что или я остановлю это угрожающее Москве наступление, или я буду расстрелян. Я ответил ему на это — не пугайте меня, я не боюсь ваших угроз. Еще нет и двух суток, как я вступил в командование фронтом, я еще не полностью разобрался в обстановке, не до конца знаю, где что делается. Разбираюсь в этом, изучаю войска. В ответ он снова повысил голос и стал говорить в том духе, что, мол, как это так, не суметь разобраться за двое суток. Я ответил, что если он способен быстрее меня разобраться в положении, пусть приезжает и вступает в командование фронтом. Он бросил трубку, а я стал заниматься своими делами».[133]

Одновременно с этим от И. В. Сталина шли одно за другим указания то нанести контрудары в районах Волоколамска и Серпухова во фланг 4-й немецкой армии, то вернуть захваченный немцами город Дедовск (на самом деле немцы заняли деревню Дедово в районе Хованское — Снегири, Дедовск же в то время оставался в наших руках. Его удерживала 9-я стрелковая дивизия генерала Белобородова).

В такой нервозной обстановке, безусловно, можно и сорваться, наговорить грубых слов. Вот Георгий Константинович и не выдержал. Узнав о решении Б. М. Шапошникова по поводу 16-й армии, он направил телеграмму в адрес Рокоссовского:

«Фронтом командую я. Приказ об отводе войск отменяю. Приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни на шаг не отступать. Жуков».

Во-вторых, наряду со многими другими качествами полководческого характера, хочу остановиться на способности Г. К. Жукова по сумме малейших признаков чувствовать изменение обстановки и принимать своевременные решения адекватно ее развитию. Так, например, Г. К. Жуков по некоторым данным определил, что в ходе наступления под Москвой немецкое командование использовало все свои возможности, а войска потеряли способность к дальнейшему наступлению. Командующий войсками фронта понял, что наступил перелом в ходе Московской битвы. 30 ноября 1941 года на имя И. В. Сталина был направлен план контрнаступления. Г. К. Жуков просил заместителя начальника Генштаба генерала А. М. Василевского ускорить представление плана Верховному.

«Заместителю начальника Генштаба генерал-лейтенанту Василевскому. Прошу срочно доложить Народному комиссару обороны т. Сталину план контрнаступления Западного фронта и дать директиву приступить к операции, иначе можно опоздать с подготовкой. Жуков. 30.XI.41 г.».[134]

Это было за 10 суток до издания директивы Гитлера на планомерный отвод войск и переход к обороне (директива издана и подписана Гитлером 8 декабря 1941 года). Наши войска перешли в наступление 5 декабря 1941 года, в ходе которого были разгромлены 38 вражеских дивизий, освобождено более 11 тысяч населенных пунктов. Враг был отброшен на 100–350 километров. Но противник сам не отходил, он упорно дрался, поэтому наши войска наступали по правилам военной науки, а не шли походным порядком вслед за планомерно отходящим противником. Это была первая крупная победа советских войск, развеевшая миф о непобедимости немецкой армии, похоронившая гитлеровский план молниеносной войны.

Теперь мне хотелось бы остановиться на такой полководческой черте характера Г. К. Жукова, как мужество. А. В. Суворов по этому поводу говорил, что мужество нужно генералу, храбрость — офицеру, солдату же прежде всего нужна бодрость.