Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны

Орлов, сделавший все, что было в его власти, чтобы попрать дух закона, оправдывался его буквой. Он нашел брешь в законодательстве. Поскольку Литовских отказалась преследовать беглецов по декабрьскому указу 1940 года, он не имел права их удерживать. Не мог он и возбудить против них дело за нарушение указа, так как не получил от школы соответствующего юридического документа. По сути, Орлов был прав. Он не обладал полномочиями заставить подростков вернуться в училище или отдать их под суд. В конце концов начальник Орлова посоветовал ему выписать отдельный ордер на каждого подростка, допросить их, передать дела в суд и организовать показательный процесс над двумя-тремя беглецами, что, вероятно, убедило бы остальных вернуться добровольно. Тогда Орлов опять поручил начальнику местного отделения НКВД найти подростков и доставить их в прокуратуру. Тем временем он отъехал по «другому делу». Сотрудник НКВД добросовестно обошел весь район, собрал подростков, вернулся вместе с ними, но обнаружил, что Орлова нет на месте. Он быстро отпустил ребят, и те снова исчезли. Неизвестно, организовал ли Орлов в итоге суд и удалось ли Литовских вернуть хотя бы одного беглеца на Урал. Развязка этой истории была созвучна стоявшей за ней долгой и утомительной эпопее. В любом случае смысл ее вполне однозначен: ни местные прокуроры, ни представители советов, ни сотрудники НКВД, ни председатели колхозов не хотели возвращать беглецов в далекие школы или на предприятия, потому что в них отчаянно нуждались родные и лишившиеся рабочих рук колхозы. Даже самый настойчивый руководитель училища, скорее всего, вернулся бы ни с чем.

Злоключения Литовских выделяются тем, что о них нам на удивление много известно, но неудача, которую она потерпела, типична. Штат орудийного завода № 88, расположенного в городе Калининграде (нынешнем Королеве) Московской области, почти полностью состоял из молодых рабочих, набранных в разных местах, и коэффициент текучести кадров было очень высоким. Попытки заводского профкома разыскать и вернуть беглецов натыкались на то же сопротивление местного руководства, что и в случае с Литовских. Председатель заводского профкома сообщал:

Одна из товарищей, которая поехала в Камский район, Московской области пишет: «Прибыв в район, обратилась к прокурору района и Секретарю райкома комсомола. 11 мая мною был сдан материал для привлечения к ответственности согласно Указа от 26 декабря. На 15 мая прокурор сделал вызов в количестве 11 человек. Явилась одна Курочкина. После этого выехала в район и установила, что все 11 человек проживают дома. Поехала в Спасский район. Председатель райсовета, который знал о дезертирах, заявил, что «нам самим нужны люди, сейчас проходит, мол, посевная кампания, начались весенние работы, а работать в колхозе некому». Взяв справку о нахождении всех лиц, дезертировавших, в Спасском районе, товарищ поехала к прокурору, чтобы принять окончательные меры. Прокурор еще раз сделал вызов на явку на 19 мая. Но результатов не было. После этого товарищ выехала обратно на завод.

В данном случае председатель профкома дал трезвую оценку «помощи», полученной им от узкой, спаянной группы местных представителей советов, прокуратуры и партии. Он пояснил:

Вот как отдельные прокуроры вместо того, чтобы оказать помощь заводу и привлечь виновных к ответственности, покрывают председателей райисполкомов и секретарей райкомов, которые знают, что в их районе проживают дезертиры и никаких выводов не делают[957].

1944 Год: провал репрессивной политики