Читаем Крещение Руси полностью

В войнах и походах, естественно, брали в плен, иногда немало. Но, по свидетельству греческих и арабских современников, русские очень хорошо обходились с пленными, которые не становились рабами навечно. По истечении определенного срока рабам-пленным предлагалось, заплатив выкуп, или вернуться на родину, или остаться жить на Руси в качестве вольных людей и друзей [II, 15, с. 103]. Рабы на Руси были, но рабовладения как сколько-нибудь существенной опоры в общественной и хозяйственной жизни Русь не знала.

Не знала Русь и культа прославленных полководцев, вождей победоносных дружин. Хотя воинская доблесть, храбрость, сила, ловкость, верность долгу очень почитались, наши летописцы пишут о походах русских князей (иногда блестящих) довольно сдержанно, как бы давая понять читателю, что не в военных успехах подлинные честь и слава народов. А в одном месте нашей летописи библейский Серух прямо осуждается за то, что ставил статуи воинам [I, 1, с. 107].

Все древние писатели единодушно отмечают особенное гостеприимство славян. Так, византийский император Маврикий (582 - 602) свидетельствует: «Они (славяне. - Авт.

) ласковы с чужеземцами, принимают их у себя, провожают от одного места до другого, куда ему нужно, и даже если гостю случится какая-либо беда по вине хозяина, то тот, который принял после него гостя, выступает против нерадивого, считая честью для себя заступиться за гостя» [II, 7, с. 41]. Арабский автор IX века пишет, что Русь «чтит чужеземца и приветливо обходится с отдающимися под ее попечение либо часто бывающими у нее и охраняет их от всяких приключений» [II, 7, с. 55].

Рослые, крепкого телосложения, светловолосые русские люди удивляли восточных наблюдателей как внешностью своей, так и веселым, жизнерадостным нравом. Праздники на Руси сопровождались шумными играми, песнями, плясками, хороводами. Любили хмельное. Приготовленный особым образом из меда пьянящий напиток (ό μεδος) прославился как русское изобретение далеко за пределами Руси. Крепких, одурманивающих напитков не знали. Питье было легким; «мед» был не только вкусен, но и полезен.

Такой представала Русь взорам окружающего мира.

Попробуем теперь проникнуть в психологию русских людей и посмотрим, что более всего ценили сами русские в своем народе. Древнее самосознание народа нашло свое яркое художественное выражение в народных былинах, сказках, пословицах и поговорках. Каждому знакомому с русским фольклором хорошо известно, что в самых ранних (архаических) слоях народного творчества содержатся очень устойчивые оценочные характеристики личных качеств, отношений людей между собой, отношений их к жизни, к окружающему миру. В личных качествах особенно ценятся мудрость, праведность, мужество, верность долгу и слову, любовь к родной земле, смекалка, умение метко и кратко говорить. Любовь должна быть только одна, к одной возлюбленной или жене. В отношениях между людьми всегда поощряются нелицемерное братолюбие, почтение к старшим, особенно к родителям, верность в дружбе, отзывчивость к чужому горю, готовность, рискуя головой, прийти на помощь страдающему, защитить невинного и слабого. В отношении к жизни выделяются стремление к справедливости, устройству быта и деятельности «по чину», «ладно», основательно, любовь к природе.

Во всем этом присутствует представление о чистой совести, которая настолько превыше всего, что никакие земные блага, соблазны или сама смерть не должны заставить человека изменить ей. Здесь приходится вспомнить то, с чего мы начали, - отсутствие чрезмерной привязанности русских людей к земному благополучию и комфорту. Земные блага и ценности отступают на второй план именно, потому, что важнее их, превыше их ценность духовная - совесть.

Развитию данной особенности немало способствовало подмеченное современными исследователями (Ф. Ф. Нестеров) жизненно важное обстоятельство: Древняя Русь постоянно пребывала в кольце враждебных сил, и потому чувство долга перед землей и народом у русских преобладало над личными эгоистическими интересами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Новый эклогион
Новый эклогион

Псковским региональным отделением Литературного фонда России издана книга «Новый эклогион» преподобного Никодима Святогорца. Ее составили жития святых мужей и жен, выбранные из святцев нашей святой Православной Церкви и пересказанные преподобным Никодимом.35 лет Никодим Святогорец жил в пустыньке «Капсала», вблизи греческого городка Карей, которая сравнима с оазисом в пустыне. Убогие подвижнические каливы, где проливаются пот и боголюбезные слезы, расположены на прекрасных холмах. По словам монахов, пустынька похожа на гору Елеонскую, где молился Христос. Здесь Господь — «друг пустыни, здесь узкий и скорбный путь, ведущий в жизнь…». В этом прибежище преподобных авва и просветился, и освятился. И, движимый Духом, следуя отеческому преданию, писал свои бессмертные сочинения.Горя желанием показать православному миру путь восхождения к Богу, святой Никодим был занят поисками методов обучения, чтобы с их помощью, избавившись от своей страстной привязанности к земному, верующий смог бы испытать умное духовное наслаждение, наполняя душу свою Божественной любовью и уже здесь предобручаясь вечной жизни. Так в конце XVIII века был создан «Новый эклогион», для которого преподобный выбрал из рукописей Святогорских монастырей неизданные жития, чтобы преподнести их как нежный букет духовных цветов нашему жаждущему правды православному народу. На примерах богоугодной и святой жизни он закалял его слабую волю, освящал сердце и просвещал помраченный страстями ум.Большинство житий, ради малограмотных «во Христе Братий своих», Никодим переложил с древних текстов на доступный язык. Простой, всем понятный язык Никодима насыщен личным священным опытом, смирением и радостотворным плачем, любовью к Богу, славословным кипением сердца и литургическим чувством.

Никодим Святогорец

Православие / Религия / Эзотерика
Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука