Крестом отверзается небо. Священномученик Философ Орнатский. Житие и подвиги, слова и поучения

Это было за два года до блаженной кончины святого старца. Он заранее предвидел конец свой и предсказывал о нем. Благословляя при прощании исцеленную им, за пять месяцев до своей кончины, монахиню, которая спрашивала его, может ли она надеяться еще увидать его, старец, указывая рукою на небо, сказал: «Там увидимся. Там лучше, лучше, лучше!» В это время он нередко сидел у приготовленного им для себя гроба и размышлял о смерти и загробной жизни. Часто горько плакал. Теперь, прощаясь со многими, старец утвердительно говорил: «Мы не увидимся более с вами». Перед новым годом (1833) старец отмерил себе могилу у алтаря Успенского собора.

Наступил новый год – было воскресенье. В последний раз пришел старец к обедне в дорогую ему больничную церковь Соловецких чудотворцев. На месте, где стоит эта церковь, он был чудесно исцелен явлением ему Пресвятой Богородицы. Он ходил со сбором по России на построение этой церкви. В алтаре ее престол из кипариса был устроен его руками, и он всегда старался здесь приобщаться. Он обошел все иконы, ставя к ним свечи и прикладываясь, чего не делал прежде. Он приобщился Святых Таин. Затем после Литургии прощался со всею присутствовавшею братиею, говоря: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте. Нынешний день нам венцы готовятся». Вечером слышали, как отец Серафим пел в своей келлии Пасхальные песни: «Воскресение Христово видевше», «Светися, светися, новый Иерусалиме», «О, Пасха велия и священейшая» и другие церковные песни.

Кончина старца последовала рано утром второго января. Один из иноков, выйдя из своей келлии, чтобы отправиться к ранней обедне, почувствовал сильный дымный запах из келлии отца Серафима. Когда открыли келлию и принесли свечу, то увидели, что отец Серафим в своем белом балахончике стоял на том месте, где обычно молился, на коленях, пред малым аналоем. Голова его была открыта, руки были крестообразно сложены; на груди висел медный крест – материнское благословение. Думая, что он уснул, утрудившись молитвою пред келейною своею святынею – иконою Богоматери «Умиление», его стали осторожно будить. Но ответа не было: старец почил смертным сном. Его глаза были закрыты, лицо оживлено богомыслием и счастьем молитвы.

Какая чудная, блаженная кончина – венец праведной подвижнической жизни! Умереть на молитве – это высшее счастье для христианина. На молитве, человек, становясь лицем к лицу с Невидимым Богом, переживает все святые чувствования, изливает пред Ним всю свою душу, предает всего себя в руки Его. Смерть на молитве, освобождая дух человека от уз плоти, возвращает его в родную стихию блаженства вечного в лицезрении Божества, что составляет счастье и самой молитвы. Умирающий на молитве находит то, чего искал, к чему пламенно стремился. Так с молитвою на устах умер на кресте Господь Иисус Христос, с молитвою же за врагов своих умер и святой Стефан первомученик и многие другие праведники. Да не лишит и нас, братия, Господь Бог этого счастья! Запечатлеем в сердцах своих образ Преподобного Серафима, почившего на молитве, коленопреклоненного пред образом Богоматери! Здесь, пред нами та самая икона Пресвятой Богородицы «Умиление»[41], пред которою молился преподобный Серафим, пред которою он скончался на молитве. Помолимся же, братия, с умилением сердца Пресвятой Богородице, да умолит Она, вместе с богоносным Серафимом, Господа Бога за нас грешных; дабы и нам пожить подобно ублажаемому нами старцу, и принять «христианскую кончину жизни нашей, безболезненную, непостыдную, мирную», как ежедневно молится о нас Святая Церковь.

О значении храма на Руси

7. Слово, произнесенное в воскресенье, 21 июля/3 августа 1903 года, при освящении храма во имя преподобного Серафима Саровского над его келлией в Саровской пустыни.

«У нас вера православная, Церковь, не имущая никакого порока. Сих ради добродетелей Россия всегда будет славна и врагам страшна, и необорима, имущая веру и благочестие – в щит и в броню – правду: сих врата адовы не одолеют».