Крик

– Мне эту структуру в генеральной прокуратуре показали. Надо сказать, очень похоже.

– Мне тоже – смеется Федоровна. – Хорошо рисуют ребята. Молодые, способные. Сил много, но и голова у некоторых работает.

У нас в компании был заведен такой порядок, что без нужды работник на другом этаже не должен появляться. Если тебя замечали на другом этаже без надобности, могли сделать замечание, второе замечание могло закончиться вызовом в отдел безопасности. Поэтому на президентском этаже, где находился кабинет начальника планово-экономического управления, я была считанное количество раз. Я вошла в кабинет, и секретарь молча указал мне на часы. Я опаздывала на две минуты. Потом, так же молча, кивнула головой на дверь. Я вошла, Елин поднялся из-за стола и пошел мне навстречу. Он мягко взял меня за руку. Это означало по приметам Федоровны, что будет просить денег. Но он начал с генеральной прокуратуры. Расспросил, как идет следствие. Я отвечала, что у фирмы все вроде нормально. Рассказала и про вексель, но без того ужаса который нагнал на меня Алексеев. И в это время в кабинет вошел вице-президент нашего банка Охлобыстин. Я у него бывала по делам. Услышав про вексель в сердцах заметил, что менты и в банковском деле менты. Наглостью решили взять. Отдавать деньги ясное дело не хочется.

– Им, наверное, хозяин обещал, – предположил Елин.

Охлобыстин пожал плечами, как бы показывая, что никому это неведомо.

– Ну и чем закончилось? – спросил он.

– Если говорить о тех документах, которые были у начальника управления, то пока ничем. Меня никуда не вызывали по этому поводу. Но вот вексель этот бригада, которое расследует наше дело, взяла себе для проверки. Они вообще у меня изъяли все векселя.

– А зачем все это? – спросил Елин.

Я пожала плечами.

– Наверное, для проверки. Они как увидели, что суммы довольны большие, так сразу заинтересовались. К тому же в этом случае их удивила очевидная наглость банка.

– А что же начальник управления? – спросил Охлобыстин. – Вроде бы он их руководство, а они отказались выполнять его указания.

– Все это происходило при мне, и как я поняла из их разговора, эта бригада не подчиняется в прокуратуре никому. У нее такие полномочия. Бажов так и заявил Алексееву, когда тот требовал моего задержания. Говорит, что при всем к вам уважении, но Корнева у нас имеет статус свидетеля и изменять его мы не намерены. К тому же следователь Новиков прямо заявил, что бумаги против меня – туфта. Он прямо так и сказал – туфта. Начальник управления чуть не взбеленился. Но ничего не смог сделать, забрал бумаги. И вот пока никаких последствий.

И видя их нескрываемый интерес и озабоченность, я для пущей важности еще добавила:

– А потом мне Бажов сказал, чтобы я не беспокоилась. Они этот вопрос будут контролировать. И опять повторил, что это очевидная туфта.

– А как контролировать? – не отставал Охлобыстин.

– Вот этого я не знаю. Но на наши письма банк не отвечает. Наверное, придется обратиться в арбитраж. Ведь сроки подходят.

– Вы не торопитесь, Вероника Николаевна, – говорит Охлобыстин. – Я с ними переговорю, может что проясниться. Но вы молодец, выдержали натиск. Им наверняка стало известно про следствие в отношении фирмы. Вот и решили нахрапом.

– Ну а у нас к вам такое имеется предложение, – начал Елин, когда мы закончили с банком. – Наше предприятие, Ленский ГОК имеет сейчас финансовые трудности. А у вашей фирмы по сведениям от Стаса Ивановича имеется достаточно свободных денег. Ну известно, что деньги должны работать. Поэтому у нас предложение, чтобы фирма предоставила ГОКу кредит. Как мы обычно делаем для своих фирм в виде векселя. Где-то на сумму девятьсот миллионов. Стас Иванович считает, что для фирмы это не обременительно. Кстати и Чайка не возражает, мы с ней связывались.

– Раз руководство рекомендует, – говорю я. – Думаю, вы все просчитали и действительно, Ленский ГОК может получить кредит. Но вы же в курсе последних событий. Фирма практически под колпаком у генеральной прокуратуры. Поэтому пусть они предоставят экономическое обоснование кредита, гарантии, ваше управление даст мне письменное заключение, и тогда мы все вместе примем решение.

– Но для выдачи векселя в этом нет необходимости, – заявил Охлобыстин. – Думаю, вы это знаете.

И тут как-то меня вдруг осенило в отношении Охлобыстина, что эта его нахрапистость с ГОКом, озабоченность в истории с векселем ментовского банка означают, что этот гад причастен к письмам от этого самого ментовского банка. Потому что моя подпись на письме была похожа. А моя подпись имеется в банковской карточке и на всех платежках. Да и разного рода письма я им направляла, когда они требовали. А уж поставить нашу печать на пустой бланк – мы и сами практиковали не раз. Мы доверяли друг другу. В одной НК, в одной семье.

– Это раньше так было. Но сейчас времена тревожные. Вы сами знаете, не хуже меня, сколько генеральных директоров арестовано.

Они переглянулись. Охлобыстин, явно не скрывая своего разочарования, с очевидным раздражением произнес: