Крик

– Кстати, – продолжал он. – Эта неточность способствовала тому, что при обсуждении вашей кандидатуры ни у кого не возникло желания возражать. А вот Лондон нас вообще удивил. Мы ведь и с вашим лондонским офисом обсуждаем кандидатуры. И у них чаще всего возникали возражения, по понятной причине – они стараются своего протолкнуть на должности. Но тут никаких возражений. Может это и к лучшему, потому что вам придется с ними встречаться. Они будут спорить по каждому вопросу, исходя из опыта. А поскольку появляться в московском офисе они опасаются по известным причинам, вам придется часто к ним летать – решать вопросы. У вас как с английским?

– Не очень. В пределах школы.

– Ну это неважно. У нас хорошие переводчики. Сумма вашего оклада будет определена в процентном отношении к моему окладу, который на днях должен установить мне арбитражный суд. Где-то так пятьдесят или шестьдесят процентов от того, что мне назначат. Офис подберете сами. Конечно, с нашей помощью. Сейчас составьте штатное расписание со своим бухгалтером. Мне говорили, она у вас очень знающая и опытная. И приходите ко мне, обсудим.

– Нам бы лучше остаться на Гусарском.

– Обсудим. Там видно будет. В общем так, Вероника Николаевна. Ваше право, конечно, отказаться. Но подумайте над моим предложением.

8

Федоровна, как узнала про эту новость, так тут же заявила: – И не думай, Вероника Николаевна. Даже и не думай.

– Боюсь я, когда одна останусь.

– Так подразделения останутся. Там опытные люди, ты их всех знаешь. Я слышала, что они многих оставляют. Зачем им рушить то, что хорошо работало. Никакого смысла. А поскольку договорной работы по нефти у нас много не будет, останутся векселя, ценные бумаги, претензии, иски, арбитражные суды. Чего не знаешь, проконсультируешься, почитаешь, узнаешь. У тебя будут специалисты. И знаешь, мы с тобой уже четыре года вместе и поневоле видишь, на что способен человек. И я вижу, что ты в делах разбираешься. Поначалу ты своего мнения не высказывала, но им тогда никто и не интересовался. Но ведь мы с тобой кое-что по сделкам вынуждены были обсуждать. И решать. И давать свои предложения. А последние два года и принимать решения. И вижу, ты набралась опыта. И вполне справляешься с фирмой. Да и я рядом.

– Главное, ты рядом.

– Не сомневайся, нас на козе не объедут, ни одна сомнительная или невыгодная сделка не проскочит. А он сказал, какой у тебя будет оклад?

– Сказал, что пятьдесят-шестьдесят процентов от оклада, который ему установит арбитражный суд.

– А ты знаешь, сколько ему суд установит?

– Так откуда я знаю?

– А я знаю. Наши из ЦБК не раз ходили с ним в арбитраж по разным вопросам.

– Ну и сколько?

– Только не падай. Сядь поближе ко мне, а то со стула упадешь. Не менее шести миллионов в месяц. А может и больше. Это не менее. Значит тебе – соображай.

– Да ты что, Федоровна. Перекрестись.

– Вот те крест, – она и вправду перекрестилась. – Ведь это хозяин вас держал на мизере, по вполне понятной причине, потому что от вас ничего не зависело. И за вас все и решали и делали службы. А по-настоящему у тебя одна из крупнейших фирм по оборотам в России. Ну и что тут удивляться сумме оклада?

9

И буквально через день звонок, по домашнему телефону. Слышу голос Антона. Я его сразу узнала. Так хорошо слышно, я подумала вначале, что он в Москве. У меня аж голосовые связки перехватило.

– Ты что не отвечаешь? Плохо слышно, – кричит.

– Да отлично слышно, отлично. Просто дыхание перехватило. Я сейчас оправлюсь.

– Ну ты слышала, что я сказал? У меня все нормально. Звоню издалека, не буду говорить, откуда, сама понимаешь. У меня все нормально. Как у тебя там?

– Все хорошо. Все нормально, – я не стала ему говорить про Альку, и про Светку, чтобы не пугать, а то опять примчится, сумасшедший.

– Нас банкротят. А мне предлагают остаться генеральным директором. Управляющий сказал, что обо мне хорошие отзывы.

– Я всегда считал, что ты способная. Всегда. Что ты у меня необыкновенная.

– Со Степкой тоже нормально. Осваивает с бабкой английский язык.