Криминальный оракул

– Я увидела кое-каких подозрительных людей, – произнесла я. Плотный ком беспокойства в области диафрагмы все никак не ослабевал.

– Кого? Где? Они делали что-то запрещенное? – Пальцы Милы сжали и смяли страничку каталога.

– Нет. Не волнуйся, они ничего нам не сделали бы. – Я громко вдохнула и выдохнула.

Это все выставка. Всего лишь выставка. Соколова на ней я не приметила. Конечно, не искала нарочно, и он мог замаскироваться… Черт, Макова там наверняка не просто так ошивалась. Первое же предположение, которое напрашивалось: Руслан – приманка, а Макова выслеживает Соколова. Либо решила, что он внаглую явится прямо на открытие, либо просто решила не пропускать ни дня из тех, что будет длиться выставка. Все-таки, согласно статье, львиная доля экспонатов до начала этого турне находилась в сейфах и лишь в этом месяце предстала перед глазами зрителей. Сенсация! Спешите видеть!

Никаких причин волноваться о моей собственной персоне. Только если кому-то (Соколов? Макова?) вдруг не понадобятся мои услуги. Возможно, на безвозмездной основе, прецедент-то уже есть.

Я налила себе стакан воды и залпом осушила его, но не напилась. Для утоления жажды следовало делать по несколько глотков, задерживая воду во рту и смачивая язык и небо. А я хлебала, как слон, дорвавшийся до водопоя.

Мила молча посмотрела на меня, затем встала и достала из кухонного шкафчика травяную смесь: зеленый чай пополам с цветками ромашки. И, пока смесь заваривалась, сжала мою ладонь своими сухими пенсионерскими ладошками.

– Женечка, – трезво и невозмутимо произнесла она. – Ничего ведь не случилось. Не переживай.

Я сильно наклонила голову и уткнулась лбом тетушке в плечо. И мысленно поблагодарила мироздание за то, что рядом со мной по жизни находится человек, который не жил такую жизнь, какой жила я. И, соответственно, мог взглянуть на вещи под другим углом.

Жаль, что в отличие от Коновалова я не верующая и не могу вознести молитву какому-нибудь святому, покровителю всех телохранителей (а что, есть же где-то там в Испании или в Португалии святой покровитель злостных неплательщиков налогов). Вознести молитву и попросить, чтобы Тарасов не стал площадкой для разборки между гадалкой и ее покровителем, ее духовным учеником и агентом секретной службы.

Словно в рифму моим мыслям, зазвонил телефон. Не мобильник, а стационарный.

Подавив мысль о том, что это как раз звонит святой покровитель телохранителей, я вышла в коридор вперед Милы и взяла трубку.

– Охотникова.

– Евгения Максимовна, что ж это вы сорвались так с выставки? Ни здрасте, ни до свидания, – укоризненно пропели на том конце линии.

Я узнала собеседницу, но все равно спросила:

– А с кем я беседую?

– Антонина Владиславовна, – усмехнулась она, – Макова. Та стерва из аэропорта, помните?

– Помню, – ледяным тоном отозвалась я. – Что вам нужно?

– Просто позвонила спросить, как ваши дела?

Мила выглянула в коридор. На ее лице отразилась тревога. Я жестом показала, что все в порядке. Мила, вопреки моим ожиданиям, сначала скрылась на кухне, затем вернулась с чашкой травяного чая, которую и вручила мне. И лишь после этого окончательно ушла на кухню.

Странным образом именно вручение чашки ликвидировало ком беспокойства под ребрами.

Я не расслабилась, нет. Но ощутила душевное равновесие.

Нарочно шумно отпила чая из чашки и произнесла:

– Я спрошу еще раз: что вам нужно?

Макова довольно хмыкнула.

– Вы нужны Родине, Евгения Максимовна. Разумеется, за хорошее вознаграждение.

– Это не телефонный разговор, – отрезала я и отпила еще чаю.

– Назначайте место, Евгения Максимовна.

Я прикинула.

В старом районе Тарасова, рядом с библиотекой периодических изданий (в просторечье – Журнальной библиотекой) была одна кофейня. Я припомнила и озвучила адрес и название.

– Ну вы и жучила, – весело хмыкнула Макова. – Под пригляд Гаруник Арамовны заманиваете? Впрочем, не возражаю. Во сколько?

Стаж у меня был давно уже не тот, чтобы удивляться, что мои наниматели или противники могут досконально владеть информацией обо мне, близких мне людях или знакомых местах. Такая сторонняя осведомленность – тоже часть моей работы. А уж если вспомнить, что Макова в свое время – сколько там, месяц? Два? – следила за Арцахом, то удивление и вовсе неуместно. Такую деталь, как криминальное влияние бабки Варданяна, не проглядишь.

Но неприятно мне все-таки стало.

– Через полчаса вас устроит?

– Да. – Она уже собралась положить трубку, но я успела упредить:

– Мое согласие поговорить не означает согласие на то, что вы предложите.

– У меня иное мнение, – только и хмыкнула она. И трубку повесила прежде, чем я успела еще что-то сказать.

На стационарном телефоне у нас с Милой тоже стоит определитель номера, уже очень давно.

Я глянула на высветившийся номер, потом загуглила. Интернет услужливо подсказал, что это был номер телефонной будки у гостиницы «Евразия». Той самой, с которой в свое время поступил звонок Алехину о происшествии в номере люкс у Комаровой.