Кристальный пик

Я резко замолчала, и Тесея вскинула на меня вопросительный взгляд. Но раньше, чем я успела переварить собственное озарение, пламя свечей всколыхнулось от впущенного ветра — в зал друг за другом вошли все мои советники.

— В чем дело?

— Беда нагрянула, драгоценная госпожа, — произнес Мидир, и впервые со дня отцовских похорон я видела его в парадной броне из сыромятной кожи и посеребренной стали. – Мы получили весть из Немайна...

Не дожидаясь, когда тот подберет подходящие слова, Солярис выступил вперед.

— Восстание, Рубин, — сказал он. — Немайн и Фергус объявили Дейрдре войну.

__________________________________________________

сенешаль - управляющий королевским дворомбадстова - общая комната для слуг, где они вместе спят, едят и живутсмалец - жир, вытопленный из сала, замена масла трэлл - унизительный термин, обозначающий статус человека как рабаКатание на лошадиных черепах - древняя зимняя забава для детей, популярная в Шотландии. Аналог современных санок фальшарда - тип древкового оружия, представляющего собой гибрид копья и меча

2. Между верой и вербеной

Каждый подъем в небо был песней, которую хотелось слушать снова и снова, даже если давно выучил ее слова наизусть. Ни одна лютня не могла издавать такой чувственной и проникновенной мелодии, как драконьи крылья, режущие воздух у тебя за спиной. Ни одна тальхарпа не разносилась настолько далеко, как рокот драконьего рыка, сотрясающего облака. И ни один сладкоголосый бард не погружал тебя в транс настолько глубокий и чудный, как то делала высота, когда ты мог увидеть спины птиц, парящих под тобой, и зарождение утра задолго до рассвета.

Именно поэтому перед каждым полетом с Солом я трепетала, как перед самым первым, растирая мурашки на дрожащих от предвкушения руках. В этот раз мурашки тоже были, вот только они не приносили и толики удовольствия. Ведь, застегивая на голенях ремни летного костюма, я впервые отправлялась не в путешествие, а на войну.

Сердце, налитое тяжестью от этого осознания, давило на ребра, почти физически мешая мне наклоняться и завязывать сапоги. Казалось, если я присяду хоть на минуту, то уже никогда не заставлю себя подняться. Эта дурнота была плохо знакома мне, а потому почти не поддавалась контролю. Сначала я спутала ее со страхом, но нет — тот разливался по телу холодом, а не огнем, и душил, а не жег. То, что я испытывала прямо сейчас, было куда темнее и... чужероднее. Я поняла, что именно испытываю, лишь когда шла к башне-донжону, и хускарлы на постах приветствовали меня, громко смыкая щиты, как немое обещание защищать наш дом до конца.

Это и впрямь был никакой не страх — это была ярость.

Почему это снова происходит со мной? Почему я снова обязана защищаться? Почему мир не может побыть целым хотя бы год? Почему не существует молитв, которые бы призвали пламя и справедливость? Почему, почему, почему...

— Драгоценная госпожа, вы идете на поводу ущемленной гордости. Что, если так они пытаются выманить вас?

— Значит, их попытка увенчалась успехом. Для этих ярлов Солярис ничем не лучше собаки, а я не лучше ребёнка, отобравшего корону у взрослых. Так пускай узрят последствия своих ошибок.

Гул фальшард и шагов хирда, марширующего за мной и Мидиром через весь замок, пробуждал во мне странное чувство решимости напополам со скорбью. Впервые я услышала этот звук еще в детстве, когда несколько приморских городов отказались платить херегельд* и поднялись против единовластия Дейрдре, из-за чего отцу пришлось покинуть меня и уйти в новый поход. Его же я слышала и всю прошлую ночь, пока, отказавшись от сна, бесцельно расхаживала по замку в тревожном ожидании утра и новых вестей. Этому предшествовал самый долгий совет в моей жизни, когда Мидир, Гвидион, Солярис, Маттиола и Ллеу разбирали каждый возможный исход моего непродолжительного правления. За то время мне почти удалось смириться, что моими поводьями все-таки не станет взаимоуважение. Ими, как и поводьями отца, станет смерть.

— Но это еще не война, госпожа! Солярис выразился неправильно. Это скорее... набеги. Ни Фергус, ни Немайн не поднимали знамен и не пересекли границу Дейрдре. Они атакуют наших людей, но на своей земле. Уничтожают форпосты и торговые пути...

— И по вашему это нисколько не выходит за рамки союза?

— Разумеется, выходит. Мятежники должны быть наказаны. Просто... госпожа, вы так юны и порывисты...

— Я королева.

— Юная королева.

— Сколько было моему отцу, когда он впервые поднял против врага меч? — спросила я с вызовом.

— Четырнадцать, — ответил Мидир неохотно.

— За свою жизнь он вёл хотя бы одну войну, в которой не принимал непосредственного участия?

— Нет, — снова ответил тот, скрипнув зубами.

— Кто-то из из королей и королев прошлого, не считая Дейрдре, летал верхом на драконе?