Кристальный пик

Мидир шумно вздохнул и переступил с ноги на ногу, оставшись стоять у края стола, даже когда я призвала всех к началу пира своим приветствием. Он приходился ярлу Клементу братом лишь косвенно, по отцовской линии через одно или два колена, но я не сомневалась, что только благодаря этому родству ярл и прибыл сюда сегодня. Русый и с бородой, как его кузен, Клемент был и раскрашен, и разодет во все золотое, хотя этот цвет традиционно принадлежал туату Фергус, а не Медб. Когда-то отец бранился на его высокомерие, но хвалил деловую хватку: при Клементе туат Медб процветал, укрепив свои позиции главного центра торговли на континенте. Именно поэтому союз с ним был столь ценен, как и присутствие Мидира при королевском дворе.

— Меньше ярлов — больше эля! — расхохотался ярл Тиви, крепкий мускулистый мужчина в распахнутой до мохнатого живота рубахе. Мне вдруг подумалось, что, возможно, стоило все-таки пригласить Кочевника на сейм — они бы точно поладили! Жители Талиесина словно приходились друг другу родней — все одного поля ягоды. — Эй, красавица, поди сюда! Налей мне чего покрепче, а то ваш здешний эль слабее молока.

Несмотря на то, что Медовый зал кишел слугами, обращался Тиви именно к Маттиоле, сидящей со мною рядом. Слишком изнеможенная долгими приготовлениями к пиру, она не нашла силы оскорбиться, и, по-моему, вообще не расслышала Тиви, вяло перебирая пальцами гроздь винограда на своей тарелке.

Кивнув служанке с пивным кувшином, чтобы она исполнила волю ярла, я уже собиралась отчитать его, дабы успеть раньше Сола, — щелчок его челюсти, раздавшийся из-за колон, расслышал бы даже глухой, — но кое-кто опередил нас обоих.

— Проявите уважение! Эта девушка вам не трэлл*, а молочная сестра королевы, — воскликнула ярлксона Ясу, подорвавшись из-за стола туата Ши с коричнево-оранжевыми скатертями в цвет его песков. — Или все женщины для вас как одна подавальщицы?!

— Не нарывайся, девочка, — зыкнул ярл Тиви, с грохотом вернув свой кубок на стол. — Я берсерков как мух давил, когда ты еще сиську у кормилицы сосала!

— Зато теперь, когда берсерков как мух давлю я, сосете вы. Вот только женскую ли грудь?

Маттиола, мерно клюющая виноград, поперхнулась. Лицо у нее вспыхнуло, как и у половины присутствующих, покатившихся со скамей от смеха. Я и сама почувствовал жар, будто раскаленную жаровню к щекам приложили, но не дала себе слабину, удержав маску и прямую осанку. Недаром Мидир поучал меня: «Хоть синяя кровь, хоть золотая — какая бы не текла в жилах у людей, им только дай волю, и даже в чертогах Медвежьего Стража псарню разведут». Другого, впрочем, я и не ожидала — далеко не все ярлы были выходцами из благородных семей, а те, кто все-таки был, вскоре начинали говорить с ними на одном языке. Такими людей делала война, а их, увы, история Круга насчитывала немало.

— Ха-ха! Посмотрите на нее! — К счастью, после ярл Тиви тоже схватился за живот, а не за шею Ясу. Впрочем, я не сомневалась, что все могло обернуться по-другому, не сдавай все ярлы оружие перед входом в замок. — Язык острый, как клинок моего топора, да и по шрамам видно, что мелишь им по делу. И когда это девки смелее мужиков стали? Моим бы рохлям-сыновьям такую сестрицу!

— Вы закончили? — громко спросила я, потеряв терпение.

Столы тут же притихли. Ясу встрепенулась и, наконец-то оставив Тиви наедине со своим элем, развернулась ко мне всем корпусом.

— Драгоценная госпожа! Для меня честь снова делить с вами мёд, кров и пищу.

— Снова?

— Я была аманатом вашего отца. Вы меня не помните?

Честно сказать, я помнила о ярлксоне туата Ши лишь то, что, будучи старшей дочерью ныне покойного ярла, она лишь месяц назад приняла бразды его правления. Вот только слово «аманат» не вязалось с этим и в помине: так звались отпрыски высокородных домов, взятые королем на воспитание в качестве залога их верности — иначе говоря, почетные пленники. Однако я не припоминала, чтобы когда-то встречалась с таковыми лично: отец всегда предпочитал избавляться от неугодных, а не содержать их.

— Прошу прощения, — сказала я, прочистив горло, и потянулась через стол, надеясь рассмотреть стоящую ярлскону поближе. — Возможно, память меня подводит...

— Лошадиные черепа.

— Что?

— Мы нашли лошадиные черепа в старом амбаре за замком, отварили их в чане с кипящей водой, украв кастрюлю у услуг, и весь день катались с заснеженных склонов у крепостных стен*. С нами еще был кудрявый мальчик, сын королевской вёльвы. А затем ваш зверь привел няню-весталку. Из-за него наши черепа выбросили, а нас самих наказали, — поведала Ясу, глядя при этом на подпирающего собою колонну Сола таким взглядом, будто до сих пор злилась на него за испорченную потеху. — Неудивительно, что вы не помните. Вам тогда было лет шесть или семь... Вы все свое время проводили в компании этого дракона. Если мы и встречались, то в основном на занятиях истории, а уж с нравом вашей весталки там было не до побратимства — за лишнее слово и десять раз манускрипт переписывать приходилось.