Кристина

Я ударил его в челюсть собрав в этот удар всю ту ненависть, которая в эту секунда взращивалась в каждой клеточке моего тела. Он упал наземь и издал истошный крик, брызнув кровью на одного из своих друзей. Кажется, одним зубом у него меньше. Я успел пнуть его в лицо, стараясь попасть в то самое место, откуда у него во рту текла кровь, но как только я замахнулся для автора удара – Кристина одёрнула меня за руку, и я машинально повернулся к ней увидев в её глазах ужас, а ещё через секунду на меня посыпались удары, в следствие чего я оказался на земле, на том самом месте, где только что заливался криком Андрей. Меня пинали его друзья, а Андрей пытался попасть мне по лицу максимально больно, просчитывая каждый удар. Пока я лежал под ураганом ударов, мир потерял звуки и очертания – он ограничился тем пространством, которое занимал я, свернувшись в позе эмбриона и закрывая голову руками.

В какой-то момент всё кончилось – они ушли, а я увидел рыдающую Кристину. Она смотрит на меня, под покрасневшими глазами чёрные полосы от потекшей косметики, а губы судорожно пытаются что-то сказать, но молчат. Я пытаюсь её успокоить:

– Кристина, всё в порядке, со мной всё будет в порядке, не плачь. Вот увидишь, всё будет хорошо. – Говорил я, поднимаясь на ноги, стараясь сделать вид, что мне это даётся легко. Легко мне это не давалось.

– Кристина? Ты вспомнил свою девушку? Сынок, я уже не знала, что и думать, хотела вызвать скорую… – Передо мной была моя мать, а сзади неё – облака. Я лежал на асфальте и всё-ещё чувствовал боль от ударов, которые, кажется, только что градом обрушились на меня.

– Мама… Это ты? А где Кристина? Она только что была здесь… Там где сейчас ты…

– Её здесь нет, но сегодня ты её увидишь. Я приглашу её к нам в гости в честь твоего возвращения из больницы!

– Хорошо мам…

4

Возвращение домой. Кажется, что я буду осматривать место где теперь буду жить, знакомиться с местным воздухом, попробую почувствовать атмосферу этого дома. Я молчал, мама тоже. Как только я вошёл, то сразу почувствовал то, что люди называют дежавю.

Войдя в коридор, я сразу же бросил взгляд на вешалку из оленьих рогов. Я спросил у мамы: а они настоящие? Она ответила, что да, настоящие. Два рога прикреплены к маленькой деревянной доске, которая ввинчена в стену с белыми обоями. Рельефными, на белом фоне тёмно-серый узор, который можно ощутить пальцами. Как только я дотронулся до обоев, чтобы изучить коридор ещё и на ощупь – мама одёрнула меня фразой: не пачкай обои!

Разувшись и поставив кеды в обувную полку, я спросил: а у меня есть комната? Мама молча указала мне пальцем на светло-коричневую дверь. Я вошёл. Стены пестрят постерами рок-групп, среди них затерялся один с Майклом Джексоном. Наверное, кроме рок-музыки я люблю поп-музыку. В углу стоит небольшой стол, компьютера на нём нет. Ноутбука тоже. На столе лежат: блокнот, ручка, пустая фоторамка (интересно, я в неё собирался вставить фотографию или наоборот, я её оттуда вытащил?), а ещё там не было пыли. Мама здесь убиралась. За три недели слой пыли должен был стать таким, что на нём без проблем должно получаться писать номера пальцем.

Слева от меня на стене висит фотография в деревянной фоторамке. На ней молодой человек, одетый в серую рубашку обнимает за талию девушку, красное платье которой выделяется на фотографии сильнее всего. Присмотревшись, я понимаю, что эти люди – я и Кристина. Девушка улыбается так, словно это самый счастливый момент в её жизни, молодой человек рядом с ней более сдержан. Сложно сказать, что он улыбается, скорее, просто не хмурится. И всё-таки это он, а не я, слишком чужое лицо и слишком незнакомая рубашка на нём. Я понимаю, что он, это я, но я не в состоянии даже предположить, о чём этот человек думает. Но глядя на Кристину я почувствовал, что она, в отличие от человека рядом с ней – мне не чужая. Я бы даже сказал – родная. Момент фотографии – ещё одно доказательство, что тот «я», который был до потери памяти и «я», смотрящий на это фото – два разных человека, но с каждым, даже самым незначительным воспоминанием – дистанция между нами рвется, и так будет продолжаться до полного слияния.

Обыск полок и шкафов в комнате – всего лишь отчаянная попытка попытаться вспомнить ещё хоть что-то. Тщетно. Я нашёл кучу ненужного хлама, который готов выбросить прямо сейчас: кубик от настольных игр, ржавая фляжка, книга в измятой мягкой обложке «Аллен Кар – Как бросить курить» и плеер с треснувшим экраном фирмы «texet». Я взял пустой пакет вроде того, что можно купить на кассе в супермаркете и не торопясь собирал туда всё, что скоро отправится на помойку.