Кром. Книга первая

Меч субхума завяз в донюшке. Доня плачет, но грызет ничтожного. Доня схватила субхума тремя руками, а жвала сомкнула на горле. Наконец-то показалась грязная кровь субхумана. Донечки! Возлюбленные мои! Вы не умрете! Вы во мне! Плод мой – бессмертие!

Субхум пытается спрятаться.

Бох нападает снова.

Весь Бох здесь. Бох толкается. Бох мешает себе. Бох хочет убить. Бох слишком торопится.

Много Боха падает на камни, части Боха теряют свое совершенство, но и недвижимые они прекрасны.

Второй субхум напал сзади! Низкая подлость! Ничтожные уловки вроде того завода с отвратными механизмами! Но Бох бессмертен! И он не знает счета себе!

Стрелы! Это стрелы! Бох не может подобраться ко второму уродцу субхуму.

Боха осталось мало. Бох бросается в тоннели. Бох бьется о камни со стрелой в спине. Бох бежит. Из шеи Боха хлещет кровь. Бох падает, ползет, замирает. Бох увернулся от клинка. Бох метит когтем в горло субхума. Бох уронил кишки. Бох прячется. Бох упал. Бох ползет узким лазом. Боха осталось очень мало. Бох уходит.

Бох видит тьму. Тьма – это свет благого солнца Мирах. Сила Повелителя питает Боха. Бох возвращается. Вечно живой Бох.

Бох встает. Берет камень. Бох поднимается. Берет дубину. Бох восходит. Берет нож. Бох воздвигается. Берет факел. Субхуманы! Ничтожные, жалкие, уродливые! Нет вам рождения! Смерть! Смерть!

Ичан был одновременно и «живцом», и «башней». Он пришел в зал пыток и встал перед входом. Восемь изродков накинулись на него, визжа от ненависти, и все полегли зарубленные. Ичан был очень зол и работал палашом как мясницкой тяпкой.

На вой собрались все чудовища, что входили в дикое племя. Они вылезали из боковых коридоров, выползали из щелей, кто-то спрыгнул с высокой скрытой в тени галереи. Числом около двух десятков.

Ичан развернулся и стал убегать в темные тоннели по направлению к плотине. Уроды скопом, без строя и лада, воющим стадом бросились за ним. Пустили вперед своих отвратительных кадавров. Многолапые твари обогнали хозяев. Ичан резко развернулся – несколько широких взмахов, длинный выпад – твари корчились и брызгали слизью, кадавры вопили и лязгали клыками, и клацали жвалами. Ичану зацепили шею и плечо клешней и когтем – рубашка не защитила от органики, показалась кровь.

Ичана окружили, прижали к стене. Он втиснулся в какую-то нишу, где на него могли нападать не более троих изродков за раз. Чудовища толпились, толкались, мешали друг другу, пытаясь одновременно добраться до неуловимого бойца. Ичан сек и колол их – кинжал и палаш – в две руки, раз, раз… Изродки похоже не знали страха смерти и не чувствовали боли.

Зеленый ворох, где же Волод!

Волод опаздывал – слишком стремительно нападали изродки. Фактор вошел в пещеру хаосаргов. Быстро проверил переходы и залы. В одном закутке нашел прикованного к стене кадавра. Три стрелы заставили того издохнуть. Все – пещера пуста, значит все изродки погнались за Ичаном, значит никто не останется в живых. Теперь на помощь следопыту.

Чудовища не сразу поняли, что кто-то убивает их стрелами из темноты. Потом еще долго не могли вычислить, где находится невидимый стрелок. Потом кинулись напролом, а когда увидели, что их осталось слишком мало, бросились врассыпную, стали укрываться в коридорах и галереях, прятаться по щелям и темным закуткам подземелья, пытались вернуться в свою пещеру. Стрелы и клинки находили изродков даже во тьме.

Кажется, убили всех.

Фонари качались тронутые кровавым ыихрем, факелы бросали оранжевые отсветы. Вечный свет и беглый огонь раскрывали каменную книгу смерти.

Это бойня. Всюду кровь. Отсеченные конечности. Скрюченные тела. Три десятка мертвых тел.

Изуродованные бывшие люди были плохими воинами.

Странно, но Волод не чувствовал ничего кроме брезгливости. Он собирал стрелы. Стальные болты с чавканьем выходили из ужасающих тел. Только отвращение и брезгливость, никакой жалости, сострадания, сожаления. Это не люди – изродки, не горожане – хаосарги. Они сами выбрали свою судьбу – искажение, извращение, глумление над Городом, над Порядком, над самой Жизнью. Пусть звезда Скверны, звезда Мирах светит им своим черным светом.

Волод искал не только стрелы, он искал похожих на клопов механических существ, надутых, с твердыми деталями внутри и металлическим лапами под брюшком. Искал и не находил.

Фактор и следопыт сошлись в пыточной.

– Все мертвы.

– Кажется все.

– Уходим?

– Уходим. Только…

– Что?

– Не хочется оставлять тела. Мерзость. Сжечь бы.

– Нет горючки. Да и стаскивать этих мразей в кучу не хочется. Мараться… тьфу!

– Да… но хотелось бы, чтобы и следа…

– След! Следы! Постой! Погоди-ка… Я сейчас.

Ичан насторожил самострел и пошел куда-то вглубь пещеры.

– Ты куда? – крикнул в след Волод.

– Скоро вернусь! Нужно кое-что проверить. Жди!

Ичан вернулся минут через тридцать очень довольный.

– Все! Не надо никакой горючки! Я знаю, как нам от изродков избавиться. Хватай вот этого дохлого… – к удивлению Волода Ичан кивнул на валяющегося рядом мертвеца. – Хватай, хватай. За ноги. И тащи вон в тот коридор. А я того возьму, который потолще. Ох и кровищи в нем!