Кром. Книга первая

– А когда улица кончается, что вы делаете?

Нет, Малка не давала ответов на очевидные вещи.

– Переходите по открытым проулкам на соседнюю? У вас, наверное, есть свой разработанный маршрут, ведущий по самым широким дорогам? Да?

– Дождь, – улыбалась Малка, – он шумит в уши. Даже огненный…

– А чем вы живете в своем убежище? Вокруг же только проклятые земли.

– Выходим из Петли. Ищем. Охотимся. Торгуем. Живем.

– Ты видела мастёрых? Какие они, на кого похожи?

– Видела. Люди. Как все. Умирают. Убивают.

– А как они живут в своем секторе? Что там? Какие здания, механизмы? Что?

– Не была там. Видела с Горы. Огни. Много огней. Весело. Весь Город в огнях. Праздник.

– Огни это здорово! Значит действительно это высокоразвитый сектор. А что за Гора?

– Гора. Город как дом. Мы на крыше вверху, мастёрые внизу, во дворе. Стена. Можно спуститься. Но зачем?

– Интересно. Я раньше наблюдал в Городе только равнинный рельеф. Ну, разве что покатые холмы. А тут гора… Интересно.

– Нет. Не интересно. Мастёрые. Гора. Это все чужое. Есть дом. Есть дождь. Есть ты.

Малка оступилась. Волод подхватил ее.

– Старцы Основатели, ты вся горишь! Тебе нужно принять лекарство. И я хочу посмотреть на твою кисть, не началось бы заражение.

Взяв женщину на руки, фактор скорым шагом обогнал колонну и опустил Малку на уличный парапет у тротуара. Та испуганно схватила Волода за ворот.

– Проклятие… – пролепетала она.

– Здесь чисто. Я проверил. Не бойся.

– Дождь…

Душераздирающий вопль.

В середине строя, там, где только что шли Волод и Малка, человек упал на колени, запрокинул голову. Человек кричал – от него бросились врассыпную. Беглый рвал ногтями лицо, а из-под скрюченных пальцев показывалась черная слизь. Она текла каплями из нескольких точек на лице, будто сами поры стали сочиться аспидным потом.

Смерть. Пустили вокруг плюгавок. Юркие зверьки ничего не нашли. Проклятие ударило и спряталось.

– Так не бывает. Так не бывает, – Главник смотрел под ноги, смотрел в небо, смотрел на стены домов вокруг. – Так не бывает. Проклятие преследует нас.

На ночь встали на площади. До ближайших строений не меньше пятидесяти метров. Беглые не жгли костер, не кричали. Все повалились спина к спине и закутались с головами в плащи, словно спрятались от неуловимого яда.

Малка шептала в ухо Володу.

– Ты спрашивал. Вихрь. Сильный ветер выметает сор и прах из домов и проклятие ложиться на улицы. Пока дождь не прогонит его. Такие места попадаются, но редко. Мы находим их плюгавками. И обходим стороной. Но никогда проклятие не убивало человека в центре строя, среди других людей. Как оно попало туда? Как его миновали те, кто шел впереди? Как проклятие вышло из дома, ведь ветра не было? Страшно… Дождь, Огненный Дождь… Ты поможешь нам? Спасешь? Благословенный дождь…

Когда Малка уснула, Волод пошел к домам.

Снова сакрам Когнитон. Но сейчас Волод не изучал проклятие – ему нужно другое. Иное умение.

Это умение стоило ему бессонной ночи и мучительной головной боли. Но Волод смог – он научился чувствовать проклятие без саркама, а просто напряжением воли. Волод концентрировался, и проклятие проявлялось перед взором его силы. Оно выглядело как темная полупрозрачная дымка.

Дымка стелилась песком столетий. Прахом рассыпавшихся вещей окутывала предметы в доме. Дымкой играли сквозняки, она вихрилась в пустых углах, вместе с фестонами пыли. Дымка лежала возле домов, там, куда никогда не захлестывают дождевые струи.

Седой человек несет проклятие в горсти. Чаша, сложенная из острых пальцев полна смерти. Пальцы удерживают проклятие, отводят сторонние взгляды, пропускают рассветные лучи мимо и сквозь. Кто-то сидит на высоком мешке. Почти на пути. Ничтожный человечишка, он не помешает. Ладонь полная проклятия тянется через пустоту – еще, еще, все ближе к своей цели, к рослому воину, что держит за руку девушку… Ничтожный идиот на мешке вдруг дергается в судорожном потягивании, сбивает невидимую руку – ладонь накрывает зевающий рот. Ненадолго – на одно мгновение, чтобы не задержать крик непереносимой боли. Пальцы свободные от проклятья указывают всем на умирающего, ладонь заслоняет чужие взгляды, оставляя своего хозяина – невидимым.

Человек умер утром. Лагерь просыпался. Несчастный только что сладко потягивался и вдруг – вопль, полный рот черноты, смерть, вывернувшая тело как тряпичную куклу.

Волод увидел проклятие – оно возникло ниоткуда, оно пожирало тело, оно стекало на дорожный мешок и на мостовую. Но самое главное – фактор почувствовал чужую вакану. Да, здесь, совсем рядом, ее источник находился за трупом и будто слабел с каждой секундой… Нет, он не слабеет, он удаляется.

Сакрам Пенетрон – Проникновение. Со всей силы, со скрежетом зубов и болью в висках…. не видя цели, в пустоту, наобум, через голую площадь…

Стена. Кто-то закрыт настолько сильно, что вакана разбивается о выставленный барьер. Барьер силы, очень мощный. Больше не нужно ничего знать – легко догадаться, кто может скрываться за ним.

Путь по Проклятой Петле продолжался, несмотря на смерти и страх.