Кровь драконов

— А их яд станет более смертоносным, — добавила Тимара. — Так мне сказала Синтара. Кстати, именно Тинталья посоветовала им всем перед отлетом напиться вдоволь Серебра.

Хранители замолчали. Отряд собрался на площади, когда солнце уже приблизилось к зениту. На войну решили отправиться все драконы. Некоторые — например, Хеби, Кало и Сестикан — выбрали себе замысловатую сбрую. Другие неохотно согласились на простой ремень, которым крепилось седло всадника. А Синтара вообще отказалась от любой упряжи и даже не допускала мысли нести на себе в бой всадника. Драконица отмела предложение Тимары отправиться с ней, резко бросив: «Ты будешь только мешать!» Фенте с явным удовольствием выслушала жаркие мольбы Татса сопровождать ее, но позже решительно отказала юноше. Теперь он наблюдал за своими товарищами с нескрываемой завистью. Дэвви сидел на Кало и с ребяческим любопытством озирался по сторонам. У него на лице то появлялась, то гасла улыбка.

Рэйн тоже собрался в путь. Тинталья была великолепна в усеянной драгоценными камнями сбруе, металлические пластины которой хранители скрепили прочной проволокой. Она выбрала золотой и нежно-голубой цвета, гармонировавшие с ее темно-синей чешуей. На Рэйне были светло-голубой шлем и такого же цвета туника. Доспехов по его размерам не нашлось. Он отмахнулся со словами:

— Они все равно слишком тяжелые и только душат меня. Зато теперь во время полета Тинталья не будет пережимать меня своими когтями, а то, когда я в прошлый раз с ней путешествовал, драконица едва не перерезала меня пополам.

Однако попытка Рэйна обернуть все в шутку нисколько не утешила его жену. Малта очень не хотела его отпускать, и не только потому, что боялась. Нет, она первая выказала желание лететь в бой на лазурной королеве. Возмущение Малты тем, что сотворили с ее драконом, сильно возросло, когда ей стали известны все подробности случившегося. Кроме того, у молодой женщины накопились свои причины расквитаться с Калсидой, которые ее недавние злоключения только подкрепили.

— Мстить должна я! Я не забыла те дни, которые провела на корабле у калсидийцев, оказавшись в полной их власти. И я никогда не прощу этим мерзавцам попытку убить моего ребенка!

Однако малыш удержал ее в городе и на земле.

Джерд, напротив, не хотела воевать, но Верас на этом настояла. Тимаре было жаль девушку. С убранными под шлем волосами ее побледневшее лицо казалось странно незнакомым. Она сжимала лук, а колчан за ее спиной был наполнен охотничьими стрелами. Джерд сидела на земле рядом со своей королевой и молчала. Похоже, ее мутило от страха. Сильве стояла неподалеку: в своих облегающих доспехах юная хранительница выглядела хрупкой и изящной. Харрикин взирал на нее с открытым обожанием. А вот ему его собственный дракон отказал. Харрикин умолял Верас взять его вместо Джерд, но зеленая королева заупрямилась, а Ранкулос преисполнился ревности.

— Ты останешься здесь, — заявил он хранителю, не оставив Харрикину выбора.

Нортель летел — и радовался этому почти так же сильно, как Рапскаль.

На ступенях купальни семеро бывших рабов наблюдали за приготовлениями отряда с таким интересом, словно смотрели спектакль театра марионеток. Долгое рабство оставило на них глубокий след, повлияв в том числе и на психику. Тимара не была уверена, что эти люди до конца осознали: Смоляной действительно ушел, а они получили свободу. Очень немногие из них надели предложенные им наряды Старших. Остальные поспешно выстирали и залатали свои поношенные вещи и опять натянули на себя ветошь. Они по-прежнему держались друг друга и переговаривались по-калсидийски.

Рапскаль успевал повсюду: советовал хранителям подтянуть или ослабить ремень сбруи, спрашивал, набрал ли каждый воды и захватил ли приготовленные в дорогу продукты. Он излучал непоколебимую уверенность, что буквально разрывало Тимаре сердце. Она понимала: это Теллатор присматривает за своими воинами. Она наблюдала, как он сурово подсаживает Джерд в седло и сверлит ее глазами, пока она устраивается на Верас. Остальные хранители подражали его действиям.

Плевок заявил, что не понесет на себе никого, даже Карсона. Они тотчас поругались, а когда охотник попытался надеть на серебряного самца сбрую, тот зашипел. Вмешался Меркор.

— Это каждый дракон решает сам, — спокойно уведомил он Карсона.

Сейчас охотник стоял возле Релпды и смотрел вверх, на устроившегося на ней Седрика. К ее усаженной конусообразными заклепками сбруе были прикреплены тщательно упакованные сумки со снаряжением. Тимара подумала, что Карсон наверняка положил туда все, что только могло понадобиться Седрику. Мужчины обменялись серьезными взглядами. Карсон потянулся, дотронулся до сапога любовника, напряженно кивнул и отвернулся. Седрик судорожно сглотнул, вскинул голову и устремил взгляд вдаль. Тимара покачала головой, переживая за обоих.

— А Кейз и Бокстер летят? — спросила она у Татса.