Кровь драконов

Сильве сказала правду, но хранителям от этого было не легче: ребята в большинстве своем сильно приуныли после того, как драконы научились летать. Элис было жаль их. Она помнила, как ее саму поначалу пьянило внимание Синтары. А уж когда драконица очаровывала ее… Элис улыбнулась и едва не потеряла равновесие. Это было просто невероятное ощущение. Восторг после общения с драконом мог сравниться только с влюбленностью в Лефтрина и с ликованием, которое пронзило Элис, когда она поняла, что ее чувство взаимно. Хотя вот как раз взаимности-то от драконов сроду никто не удостаивался!

Когда Элис познакомилась с синей королевой, у нее голова кружилась от счастья всякий раз, как та снисходила до беседы с ней. Она была готова делать все что угодно, выполнять любую работу, даже самую черную, лишь бы только сохранить расположение Синтары. И была совершенно убита, когда та предпочла ей Тимару, поскольку юная девушка умела гораздо лучше добывать для драконицы пищу. Уж как бедная Элис переживала тогда, потеряв расположение Синтары. Страшно подумать, чем бы это все могло закончиться, если бы в тот момент рядом с ней не оказался Лефтрин, чтобы смягчить удар. Элис лишь усмехнулась при мысли о том, насколько успешно капитан отвлек ее от переживаний.

И теперь, когда драконы стали игнорировать своих хранителей, некоторые из них, похоже, избрали точно такой же способ отвлечься. Элис с тревогой наблюдала за тем, как Тимара разрывается между Рапскалем и Татсом. Ей было очень жаль вечно соперничающих между собой юношей, но, по крайней мере, Тимара не обманывала их. Так что им повезло больше, чем в свое время самой Элис, когда ее угораздило выйти замуж за коварного Геста.

Джерд окунулась в очередной лихорадочный роман. Элис не догадывалась, кого из хранителей она выбрала на сей раз, но не все ли равно: в любом случае это ненадолго.

Было странно видеть то, как Дэвви и Лектер поглощены друг другом. В Удачном столь открытое проявление страсти между двумя юношами сочли бы скандалом. Здесь же хранители мудро относились к их отношениям — точно так же, как к партнерству Седрика и Карсона. Вероятно, когда понимаешь, насколько глубоко можно привязаться к столь чуждому существу, как дракон, то уже ни одна из форм человеческой любви не вызывает у тебя протеста. Так что двое юных хранителей часто бродили по городу вдвоем, а остальные только улыбались, глядя на эту парочку. Дэвви и Лектер смеялись каким-то лишь им одним понятным шуткам, а их бурные ссоры, как порой казалось Элис, объяснялись исключительно тем, что обоим доставляли немалое удовольствие драматические расставания и не менее бурные примирения.

У других хранителей нашлись свои заботы. Харрикин добывал дичь. Татс и Карсон погрузились в изучение Кельсингры. Некоторые, следуя примеру Нортеля и Джерд, превратились в охотников за сокровищами, а Рапскаль все свободное время — когда не таскался за Тимарой — познавал город иным способом. После того как юноша пришел к Элис узнать насчет пряжек, он часто заговаривал об оружии, боевых приемах и о том, как жители Кельсингры смогли защититься от драконов из другого города. Элис испугало и встревожило известие о том, что в прошлом существовало столь острое соперничество между городами Старших и населявшими их драконами, но, когда она спросила о причине этой вражды, Рапскаль вдруг замолчал и смутился. А у Элис наметилась очередная причина для беспокойства.

Элис и Сильве выбежали на улицу. Свежий ветер налетел на них, разметав уложенные волосы Элис и превратив ее прическу в непокорную рыжую копну. Она громко рассмеялась и вскинула руки, чтобы спасти последние шпильки, пока те не посыпались на землю. Кудри упали ей на плечи. Ладно уж: пусть так и будет.

— Скорее! — крикнула Сильве через плечо и бросилась вперед.

Элис попыталась ее догнать, но девушка-Старшая легко от нее оторвалась. С некоторых пор Сильве очень вытянулась, да и лицо у нее постепенно делалось женственным. Сильве теряла ребяческие черты, однако ей предстояло еще долго расти и взрослеть. К счастью, Харрикину, похоже, хватало терпения ждать. Девушка с явным удовольствием проводила время в его обществе, и их считали парой, однако Элис не видела никаких признаков того, чтобы юноша стремился добиться от своей подруги чего-то большего, нежели обещаний. Порой они гуляли, взявшись за руки, а однажды Элис невольно стала свидетельницей нескольких быстрых поцелуев, — но в остальном Харрикин свою избранницу не торопил. Сейчас он оставался ей настоящим другом, и Элис не сомневалась: молодой человек действует абсолютно правильно и вскоре непременно получит то, о чем мечтает.

Как это было с Лефтрином.

Вспомнив о капитане, она почувствовала, как в ее груди разливается тепло. Неожиданно Элис так резко рванула вперед, что даже Сильве удивилась. Они переглянулись сквозь занавешивающие их лица растрепанные волосы и дружно расхохотались. А затем преодолели последний холм перед спуском, ведущим к причалу, и со всех ног помчались вниз.