Кровь драконов

Лефтрин молил всех богов, чтобы под стремительной водой не оказалось скрытых опор старой пристани. Расстояние между Смоляным и причалом сокращалось; невидимые лапы и хвост корабля яростно боролись, чтобы удержаться на плаву. Смоляной явно не доверял стоп-анкерам. Это значительно затрудняло причаливание, однако Лефтрин не мешал кораблю прислушиваться к инстинктам. Наконец они подошли настолько близко, что появилась возможность бросить тросы. Седрик поймал первый и быстро закрутил его на одной из древних каменных опор. Карсон схватил следующий и зафиксировал его на деревянной стойке. Она застонала, пошатнулась, но выдержала. Когда Смоляного закрепили, более длинные канаты вынесли на сушу, минуя причал. И, без всякого уважения к древнему городу, один из них обмотали вокруг статуи какого-то Старшего, а второй пропустили через окно и дверь ближайшего каменного строения, после чего завязали намертво. Стоянка получилась не слишком аккуратной: казалось, что громадный паук поймал Смоляного в свою сеть. Лефтрин выжидающе замер, однако тросы были крепкими и надежными. Капитан облегченно вздохнул.

— Ладно, — сказал он Хеннесси. — Но мне это не слишком нравится, да и Смоляному тоже. На борту постоянно должен оставаться кто-то из нас двоих, и пусть остальная команда тоже далеко не расходится. Надо разгрузиться, пересечь реку и поставить Смоляного подальше отсюда. Конечно, мало радости гонять корабельные шлюпки от поселка в Кельсингру, но зато там он будет пришвартован как следует.

Хеннесси мрачно кивнул.

— Грузом займемся, как только благополучно высадим пассажиров на берег, — произнес Лефтрин. — Начинай. А я хочу пока перемолвиться словечком с кораблем.

Хеннесси снова кивнул и исчез. Спустя мгновение он уже выкрикивал приказания. Из толпы на берегу полетели приветственные возгласы. Лефтрин отрывисто махнул рукой и прошел на нос. По пути он заметил, как Хеннесси перегибается через борт, что-то обсуждая с Карсоном. Массивный охотник был способен при необходимости действовать очень быстро — и, словно по волшебству, хранители вдруг засновали, как муравьи, и выстроились цепочкой, готовясь работать грузчиками. Большой Эйдер лично помог Малте спуститься на шаткий причал. Она прижимала к себе малыша, отказываясь отдавать его кому бы то ни было. Взволнованный Рэйн следовал за женой. Лефтрин обратил внимание, что Хеннесси застыл рядом с Тилламон, словно собирался оказать ей услугу. Капитан поджал губы, но решил, что если Рэйн увидит в происходящем нечто неподобающее, то пусть сам и разбирается со старпомом. Но, вероятно, даже Рэйн не мог бы ничего возразить, поскольку Тилламон — женщина взрослая.

Лефтрин задумчиво облокотился на фальшборт из диводрева. И позвал:

— Смоляной! Ты поговоришь со мной?

Он почувствовал знакомое биение — сознание корабля сосредоточилось на нем. Смоляной был самым старым из живых кораблей: его построили задолго до того, как люди догадались о том, что диводрево — не просто очень твердая древесина, но кокон невылупившегося дракона. Смоляной представлял собой баркас с традиционными нарисованными глазами для наблюдения за течением реки, но был лишен фигуры над форштевнем, какими могли похвастаться его сородичи помладше. «Глаза» с годами стали выразительнее, однако у Смоляного не было резного рта, с помощью которого он мог бы разговаривать. Обычно Лефтрин разделял чувства корабля на интуитивном уровне — или когда Смоляной прямо вторгался в его сны. И совсем уж редко, только если вдруг чувствовал прямую угрозу своему судну, капитан высказывал подобную просьбу. Теперь он склонился над бортом в надежде услышать ответ.

Лефтрин ощутил беспокойство Смоляного, но это его не удивило. Члены экипажа двигались с нервозной быстротой, которая говорила об их готовности в любую секунду начать действовать, спасая корабль, если якоря или причал вдруг не выдержат.

— Здесь небезопасно, да, Смоляной? Нам нужно найти на берегу не такое хлипкое сооружение, а что-нибудь посолиднее, чтобы привязать тебя покрепче. Не переживай: как только мы управимся с разгрузкой, сразу выведем тебя отсюда и отправимся на другой берег, к песчаной косе. Там ты сможешь хорошо отдохнуть, верно?

Лефтрин замолчал и посмотрел на небо. Даже имея опытных грузчиков и крепкий причал в Трехоге, они заносили на борт припасы почти целый день. Теперь же хранители лихорадочно тащили ящики вниз по трапу на шаткий, раскачивающийся вверх и вниз причал, а оттуда волокли на сушу. Лефтрин прикинул на глазок, сколько человек тут трудится, и решил, что примерно около десятка. Он отметил, что Рэйн, Малта и Тилламон уже сошли на берег. А рядом, в знакомом платье, с непокорной гривой рыжих волос, ниспадающих на плечи, оказалась его Элис, которая явно взяла вновь прибывших под свою опеку. Лефтрин тихо застонал, мечтая подхватить любимую на руки, прижать к себе и ощутить ее сладкий аромат.

Не время.