Кровь и Плен

Ограничителями никогда не разбрасывались. Забрать силу у кулона было невозможно – лишь уничтожить сам предмет. Но у меня рука не поднималась превратить его в пыль.

Девушка собиралась уйти, когда я вновь позвала ее. Ларак остановилась.

– Айвен, что происходит между тобой и матерью? Я видела ее образ в кристалле. – Рано или поздно я бы все равно спросила ее.

Светлая дэва сглотнула. Уголок ее губ приподнялся, на лице возникла мимолетная грустная улыбка.

– Все как и прежде. Она учит меня быть сомниумом. – Взор Айвен уперся в противоположную стену. – А я не знаю… хочу ли использовать свой дар, как она.

– Ты можешь применять свой дар по-своему, – проговорила я. – Используй это время в Академии Снов. Стань сильнее. И тогда по возвращении в орден ты сможешь выйти из-под ее опеки. Всему наступает конец, и мы уже не дети.

– Наверное, ты права, – протянула Айвен. Ее эмоции были тихими и спокойными, но с налетом тоски. Впервые за минувшие годы я могла их ощутить. – Лишь теперь я начинаю что-то понимать. Все же хорошо, что мы покинули обитель. – Она оглянулась на реку. – Ты можешь отдать мой ограничитель Люцию. Я не обижусь.

– Это… Не думаю, что это будет правильно, – опустив взгляд, озадаченно ответила я. До этой секунды у меня не закрадывалось и мысли, чтобы отдать Люцию этот ограничитель или создать для дива новый.

– Я перед ним виновата. И если ты правда ему доверяешь, то, возможно, это решение не такое уж плохое. Ты ведь даже соврала, чтобы защитить его… – прошептала Айвен и вдруг спросила: – Но, Сара, почему ты так поступила? Сейчас мне кажется, что ты бы не сделала это без особой причины.

Ларак была права – в начале моего знакомства мне и правда потребовались причины, чтобы встать на сторону Морана. Но теперь я и в причинах не нуждалась. И это было удивительно. Я никогда не полагалась на слепую веру.

От этого становилось тревожно, но и волнительно одновременно. Будто я отыскала что-то важное. Даже сердце от этого осознания забилось чуть сильнее.

– Не все было ложью, – откровенно призналась я. – Я правда видела его под утро, когда Люций пробирался в башню. Но вот насчет книги ты права, мне пришлось солгать. Ты знаешь Изабель, она бы не отступилась просто так.

Я коротко рассказала о том, как стала свидетелем разговора Люция и Коэна. Опустив подробности, поведала лишь суть. Теперь все, что было так или иначе связано с символом ордена Хранителей на статуях и книгах, перестало быть тайной.

Пока мы разговаривали, Моран закончил изучение тоннеля. Выглядел он недовольно и озадаченно. Медленно ходил туда-обратно, и плеск воды, потревоженной им, разносился по пещере. Низ закатанных до колена штанин уже касался глади реки – ее уровень поднялся еще выше.

Рафаиль стоял у стены. За ночь рана на лодыжке зарубцевалась, див чувствовал себя лучше, но все равно долгое пребывание в холоде не шло ему на пользу – лицо выглядело болезненно, а под глазами пролегли тени.

– В начале тоннеля свод довольно ровный, но чем дальше, тем больше попадается камней. Некоторые выступают прямо из стены, другие будто принесло течением, и это выглядит странно, – через некоторое время поведал Люций. Он, сощурившись, поглядел на место, где еще несколько часов назад отчетливо просматривалось русло реки. Теперь же вся пещера превратилась в водоем. – Откуда они? Их должно было давно унести дальше, раз поток такой сильный.

Но его вопрос остался без ответа. Если не знаешь, где река берет начало и куда потом выходит, остается только гадать.

Мы сможем все узнать, только когда выберемся отсюда…

Было решено разделиться по двое. Вцепиться друг в друга и не отпускать. Во многом это решение было оправданно из-за Рафаиля, с которым я должна была поплыть в тоннель.

Диву было плохо под землей, а после того, как грот стал заполняться водой, его страх становился все отчетливее. Когда ты постоянно соприкасаешься с тем, что внушает тебе ужас, нервы начинают подтачиваться, и именно поэтому промежуток между воздействием моей силы с трех-четырех часов сократился до полутора-двух. Усугубляло все то, что его фобия зародилась еще в детстве. Чем-то ситуация Руньяна была схожа с моими кошмарами. Страх осел слишком глубоко в голове. Поэтому я решила, что, когда Рафаиль окажется в узком тоннеле, мне необходимо быть рядом с ним.

Вода у места, где находилось русло, текла быстрее. Мы стояли на краю – сделай еще шаг, и земля уйдет из-под ног, а ледяной мороз захватит целиком. Он и так уже пробирал до костей, казалось, в теле и вовсе не осталось тепла.

Дыхание становилось судорожным и неровным. Айвен вообще дышала так часто, что казалось, будто она задыхается.

Раздался всплеск – ладонь Люция погрузилась в воду, которая уже была нам почти по пояс.

Неожиданно теневой див опустился под воду с головой, всего на пару секунд, а потом вновь распрямился, втягивая воздух. В свете печати, что совсем не грела и дарила нам последние крупицы оставшейся в ней силы, кожа Морана блестела, отражая сияние, словно покрытый лаком фарфор. Капельки воды стекали по его щекам, подбородку и шее.