Кровь и Плен

– У меня старшая дочь до сих пор не замужем. Все ей не то. Но ты, наверное, подойдешь, – стала прицениваться хозяйка, шире открыв дверь. Не ожидая ответа, дама продолжила себе под нос: – Ну и чего, что беден и бродяга. У нас ведь денег достаточно. Зато детки красивые родятся. И здоровые. Наверное… Перед тем как играть свадьбу, надо будет сводить его к врачевателю и проверить. А то, кто ж знает, вдруг болен чем.

Люция ее монолог лишь позабавил. Он спустился по ступенькам, сжимая в руках обнаженный меч из темного металла, и остановился рядом со мной.

Женщина с поразительным упорством не замечала наше оружие.

– Вынужден отказаться, – все же вмешался Моран, продолжая улыбаться одними лишь уголками губ. Следующая фраза огорошила всех собравшихся: – У меня уже есть возлюбленная.

Рука Рафаиля, которой он подпирал подбородок, съехала с колена. Див чуть не упал, завалившись вперед.

Айвен вытянулась в струну. Взгляд ее, полный суеверного ужаса, почему-то стал прыгать с меня на Люция и обратно. А где-то вдалеке небо прочертила одинокая молния.

Я же отвела взор, сложив руки на груди.

Наверное, он вновь просто шутит. И даже если нет, меня не должно это волновать.

Вспомнилась ночь, когда мы только прибыли в Турис и Моран порывался дать Винсенту совет в поиске второй половины. Может, он не насмехался тогда? Может, Люций был серьезен?

От этих мыслей почему-то стало грустно…

– Да что тебе даст эта любовь? Вскоре забудешь, – тем временем заявила женщина, небрежно махнув рукой.

– Сомневаюсь, – с той же веселостью, слегка иронично отозвался Люций. – Ведь за восемь лет так и не забыл.

Последняя фраза заставила Рафаиля закатить глаза и усмехнуться, весь его вид будто говорил: «Опять он за свое». На Айвен услышанное тоже подействовало успокаивающе – на лице отразилось облегчение, она расслабилась, улыбнулась и покачала головой, точно смеясь над своей глупостью.

Хозяйка дома же звучно расхохоталась.

– Тебе-то сколько лет было, парнишка? – спросила она. – Время меняет любые чувства. И твои тоже увянут, как цветы. Поверь, я уже долго живу на этом свете.

– Это было бы хорошо… Лучше для всех, – протянул Люций, скорее обращаясь к себе самому, чем к женщине.

– Извините, но мы не люди, – прервала я этот бессмысленный разговор. Отчего-то он меня нервировал.

Люций поцокал языком почти над самым моим ухом. Я инстинктивно обернулась, посмотрев в его лицо.

– Ну как ты могла… Было ведь так весело, – едва слышно прошептал он.

Лишь после моих слов женщина, вновь оглядевшая нас, наконец-то заметила мечи. А еще звезду, из-под надорванной рубахи видневшуюся на ключице Люция.

Пренебрежение хозяйки дома стремительно сменилось смятением и неверием, а последним вспыхнул страх. Женщина попятилась, скрываясь в глубине дома. Входная дверь с хлопком закрылась, и мы вновь остались вчетвером под непрекращающимся дождем.

– Вот и поговорили, – подытожил Люций.

Совсем скоро мы поднялись и вновь двинулись в путь. После объяснения Морана про боязнь дождя у местных жителей стало понятно, куда они запропастились. Хотя немалую роль в этом сыграло обнаружение отравленной земли.

Рафаиль шел самостоятельно, отвергнув помощь Люция.

Айвен отдалилась от нас, идя впереди. Девушка часто оглядывалась, осматривая темные провалы окон.

Ларак выросла под вечным давлением своей деспотичной матери, которая неспроста занимала место рядом с главой. Раньше я редко сталкивалась с этой стороной ордена. Меня растила Долорес. Даже моя спальня располагалась рядом с ее, в другой части обители, в отдалении от этажа, который занимала главная семья.

Я вспомнила, как сделала для подруги ограничитель. Долго сомневалась в этом поступке. Мы втроем – я, она и Фредерик – все время проводили вместе. Тогда я хуже контролировала свой дар и ощущала чувства Айвен постоянно. Но все бы ничего, если бы не одна эмоция, которую она все время испытывала, глядя на моего брата. Она знала, что я все чувствовала, и от этого нам обеим было некомфортно.

Отчасти именно мой эгоизм стал последним аргументом, чтобы сделать ограничитель. Ее влюбленность оказалась слишком сильной. Но я далеко не сразу распознала, что это было за чувство. В зависимости от ситуации любовь легко спутать с привязанностью. Необходимо наблюдать. Лишь страсть дает однозначный ответ. Она всегда ощущается очень ярко, почти так же, как ненависть.

Интересно, Фредерик до сих пор вызывает у нее это чувство?

Даже если да, то я должна постараться не обращать на это внимания. Отведя задумчивый взор от спины Айвен, я оглянулась на Люция. Див шел, заложив руки за голову. Рукава его рубахи липли к телу, безвольно свешиваясь вниз от своей тяжести.

Запустив руку под рубаху, я вытащила фиолетовый кристалл на кожаном шнурке.

Из-за пасмурной погоды внутри его цвет изменялся практически до черного.

– Что это? – вдруг спросил Моран, оказываясь совсем близко.

Немного подумав, я произнесла:

– Ограничитель моего дара. Раньше он принадлежал Айвен.

Его брови подпрыгнули вверх:

– Она сама отдала, или ты забрала?