Кровь и Плен

Я сделала несколько шагов навстречу. Под заледеневшими ногами громко захлюпала вода – я наступила прямо в лужу.

– Сара… – Фредерик крепко обнял меня. – Ты жива!

Аромат лаванды окутал меня. Брат был теплым, почти горячим. Его руки обжигали спину.

Он отстранился, спешно развязывая пояс и снимая мантию, на которой остались мокрые пятна. Накинув ее мне на плечи, Фредерик вновь обнял меня.

– Я в порядке. Правда, в порядке, – хрипло прошептала я. В этот момент я не могла думать ни о чем, кроме его траурной мантии, теперь надетой на меня. Ткань должна была согреть, но отчего-то стало лишь холоднее.

– Фредерик, что случилось? – спросила я, когда хватка ослабла.

Такой глупый вопрос. За последние сутки произошло слишком многое. Мог умереть кто угодно. Но у меня на сердце было неспокойно, перед глазами застыл тот алый закат. Прямо сейчас я будто стояла на краю пропасти. Шаг – и сорвусь.

Брат поджал губы. В его карих глазах плескались тоска и горе. И боги знают, что еще…

– Сара… – Он на мгновение прикрыл глаза, прежде чем продолжить. – Долорес не стало… – сглотнув, сухо произнес Фредерик. – Почти двое суток назад. Как раз перед тем, как вы пропали.

Как только он это сказал, в ушах зашумело. Виски запульсировали. Я попятилась. Сделала всего несколько шагов и остановилась.

– Как? – сказала на выдохе, не слыша себя.

– Во сне, – ответил Фредерик. И добавил: – Она не мучилась.

В груди возникла пустота, а телом овладело оцепенение. В голове никак не укладывалось случившееся. Глядя себе под ноги, я заметила, что мои руки дрожат. Я сжала ладони в кулаки, надеясь, что никто этого не увидел.

– Мы должны отправляться в обитель, – спустя несколько секунд тишины проговорила я. Голос прозвучал низко и хрипло. Перед глазами поплыли темные пятна.

– Сара. – Фредерик преградил мне путь. – Ты… – Его взгляд прошелся по моей одежде. – Тебе надо отдохнуть. Тебя должен осмотреть врачеватель.

– Я в порядке. Ты знаешь, я не смогу сидеть на месте. Чуть позже сделаем остановку по дороге, – убежденно произнесла я, собираясь его обойти. – Мне только надо переодеться.

Мой голос звучал будто со стороны – спокойный и непоколебимый. Сейчас я бы поверила сама себе.

Я подошла к крыльцу, даже не удивившись, когда среди даэвов увидела принца Исонии. Ярко-рыжие волосы завились от влаги, а глаза-изумруды светились любопытством. Он сидел, наклонившись вперед, и с интересом наблюдал за происходящим, пока его воины преграждали проход.

Я отвела взгляд. Прикрыла на несколько секунд глаза, ощущая, как сдавливает виски.

– Сара, ты не доедешь в таком состоянии до обители, – вдруг разнесся на всю улицу громкий голос Морана. – Не глупи.

Я обернулась, неожиданно разозлившись. И инстинктивно сфокусировалась на этом чувстве в попытке заглушить остальные.

– Люций Моран, происходящее касается лишь нашего ордена, – чеканя слова и прожигая его взглядом, отозвалась я. На лице теневого дива отразилась растерянность – он не ожидал такого ответа. – Поэтому прошу не вмешиваться не в свое дело.

Фредерик едва заметно кивнул, соглашаясь со мной. Хмыкнул, кинув на дива пренебрежительный взор.

Я отвернулась, вновь направляясь к крыльцу гостиного дома. Расступавшиеся ученики образовывали живой коридор.

«Мне надо лишь подняться в комнату, сменить одежду и надеть обувь», – старалась я сосредоточиться на ничего не значащих мыслях. Рука неосознанно потянулась к эфесу Туманного. Мои шаги были тверды, и я даже искренне верила, что способна здраво мыслить. Но лишь до того момента, когда едва не упала, споткнувшись о первую же ступеньку крыльца.

От этой участи меня спасла чужая рука, обхватившая запястье. Люций Моран. Он не позволил мне упасть. Дернул на себя, рывком ставя на ноги, и земля вновь стала опорой.

– Тебе надо осмотреть раны, – взволнованно, но настойчиво проговорил Люций, продолжая крепко сжимать мое запястье. Он смотрел так пристально, будто пытался убедить меня одним взглядом. И ему это почти удалось.

Я будто пришла в себя. Моргнула. Посмотрела в его обеспокоенное лицо. Айвен из-за его спины глядела на меня с сочувствием, Фредерика разозлила своевольность теневого дива. А внутри меня что-то рушилось. Я словно наяву слышала этот грохот.

Сердце забилось чаще, а горло сдавило.

– В нынешнем состоянии далеко на лошади ты не… – повторил Моран, но договорить не успел. Вздрогнул и отшатнулся, едва устояв на ногах. А в следующую секунду по его щекам покатились слезы, одна за другой. Будто прозрачные драгоценные камни, скользящие по бледной коже.

Он поднял другую ладонь, касаясь щеки, посмотрел на мокрые пальцы и растер влагу между ними.

Я оцепенела. Рука, которую держал див, горела.

Прерывистое дыхание Морана звучало оглушительно громко. Казалось, он вот-вот начнет задыхаться.

– Он что, плачет? – раздался голос со стороны.

– В самом деле? – вторил ему кто-то. – Отодвинься, посмотрю.

Я попятилась, глядя, как слезы стекают по подбородку Люция и срываются на грудь. Серые глаза как никогда светлы. Они оттенка предрассветного тумана, что собирается по утрам в лесу и полях.