Кровь изгнанника

– Места знать надо. Этот мох мне доставляют из драконьего логовища на острове посреди Моря Душ. Добираться туда далеко и очень опасно. Но оно того стоит. Видишь ли, до определенной степени любой мох исцеляет. Даже тот, который растет на старых стенах, поможет затянуться царапинам, ссадинам и мелким порезам. Если обернуть рану или сломанную кость повязками из речного ила, все заживет за неделю. Но драконий мох действует иначе. Из трех его разновидностей только божий мох способен отращивать утраченные конечности, да и то если он недавно собран. Это очень важное открытие, барон Бершад. Ты не представляешь, сколько нового я узнал за то короткое время, что мы с тобой знакомы.

– Это волшебство? – спросил Бершад.

– Волшебства не бывает. Есть только вопросы без ответов. – Озирис встал и подошел к Бершаду. – Если показать дикарю в джунглях стальные доспехи и сказать, что их выковали из руды, он тоже назовет это волшебством. В этом и заключается мое мастерство. В сравнении со мной все остальные – дикари. А то, что происходит с тобой, – дар твоих предков. Он передается из поколения в поколение среди кровных родственников, точно так же, как твои зеленые глаза.

Озирис вытащил какой-то инструмент, похожий на заточенную ложку, и невозмутимо выковырял кусок из свежеотросшей ступни.

– Да пошел ты! – завопил Бершад, пытаясь ударить Озириса кулаком, но толстые стальные цепи оказались очень прочными.

Старик склонился над бедром Бершада и подцепил ложкой еще кусок плоти.

Бершад забился в оковах.

Когда он успокоился и посмотрел на ногу, то увидел, что рана на ступне уже затянулась и зарубцевалась. А вот рана на бедре сочилась кровью, как и положено ранам.

– Поразительно! – пробормотал Озирис. – Знаешь, что это означает?

– Я тебе грудную клетку разворочу, старик!

– Божий мох закончил свое действие много часов назад, однако же новая конечность сохранила ускоренную способность к восстановлению. Невероятно! Разумеется, неизвестно, сколько это продлится. Необходимы дальнейшие наблюдения. Недели или дни. А может, она теперь сохранится навсегда.

Он отошел к очагу и принялся что-то записывать. Бершад глубоко дышал, сдерживая ярость. Похоже, он так и умрет в этом подземелье.

Озирис закончил писать.

– Ты пришел ко мне за ответами, – сказал он. – И уже ответил на многие из моих вопросов. Справедливость требует, чтобы я ответил на твои. В конце концов, чисто из вежливости.

– Из вежливости? Ты только что отрубил мне ногу!

– И помог тебе отрастить новую, причем гораздо лучше. Опять-таки из вежливости. Но как тебе будет угодно.

Бершад сглотнул, сделал несколько глубоких вдохов. Если уж ему суждено здесь умереть, то он встретит смерть, зная, что с ним происходит.

– А ты встречал таких же, как я?

– Да, – сказал Озирис. – Другие завязи даровали мне свои знания, но у тебя я научусь большему.

– Завязи?

– Надо же как-то называть таких, как ты. Всему на свете необходимы имена. – Старик кашлянул. – В детстве ты много времени проводил в драконьих логовищах.

– Откуда ты знаешь?

– Это общий признак таких, как ты.

– И что со мной будет? Я… превращусь в дракона?

Озирис улыбнулся:

– Возможно. В твоей крови есть некая сила, которая связывает тебя с землей. И с драконами. Из-за этого на тебе все так быстро заживает. Я понимаю, это звучит загадочно, но лишь потому, что я покамест не разобрался в данном феномене. Мне известно одно: ты – очень опасное создание. То, что столько раз спасало тебе жизнь, в конце концов тебя погубит – это необратимый и разрушительный процесс. Впоследствии ты, вероятно, обретешь иной облик, но человеком уже не будешь.

– Ты уверен?

– Барон, невозможно остановить неизбежное.

Бершад снова вздохнул. Во рту у него пересохло.

– И сколько мне еще осталось?

– Если честно, то просто поразительно, что ты протянул так долго, принимая во внимание твой образ жизни последние четырнадцать лет. Каждый раз, пользуясь мхом для исцеления ран и увечий, ты приближаешь свой расцвет. Полагаю, теперь ты ощущаешь и другие изменения в себе. Ты, очевидно, обнаружил, что божий мох придает тебе невероятную силу – именно с его помощью ты разорвал оковы и в одиночку расправился с восемью стражниками. Но, кроме этого, происходит и еще кое-что. У тебя возникла глубинная связь с природой и дикими животными, верно?

Бершад и прежде чувствовал приближение драконов, а потом, оказавшись в драконьем логовище на Вепревом хребте, остро ощутил все звуки и запахи. Позднее, в плавании по реке Лоронг, он слышал, как бьются рыбьи сердца за бортом.

– Да.

– Значит, расцвет уже близко, барон. Но ты – единственный, кто обладает уникальной способностью сдерживать изменения. Вполне возможно, что в таком виде ты проживешь еще четырнадцать лет. А может, не выдержишь интенсивности моих опытов и расцветешь прямо здесь, в подземелье, чего мне очень хотелось бы избежать, потому что в таком случае ты убьешь и меня, и половину жителей Бурз-аль-дуна.

– А при чем здесь расцвет? Что это вообще означает?

Озирис улыбнулся:

– По-моему, сейчас моя очередь задавать вопросы. – Он подошел к столу и записал что-то еще.