Кровь изгнанника

– Да, я храню его вон там, в ларце, под замком. – Эшлин указала на алхимический столик в углу комнаты. – Я уже обработала его всеми необходимыми ингредиентами, но пока еще плохо умею держать волокно под контролем. Мне редко когда удается управлять даже мелкими разрядами. Боюсь, что следующий опыт может уничтожить башню, превратить мои ноги в золу или убить всех в замке.

– В таком случае тебе надо больше упражняться. Ты совершила чудесное открытие. Магия такой силы позволит повелевать приливами. Не следует ее бояться.

Эшлин окинула взглядом волокно на запястье:

– Знаю.

Всю ночь Эшлин проверяла свои вычисления и писала письма, которые следовало разослать утром голубиной почтой. За несколько часов до рассвета она запечатала и отложила в сторону последнее письмо. Утром она лично отнесет все письма Годфри, чтобы обезопасить их от посторонних глаз.

Эшлин погасила свечи на столе и ушла в опочивальню рядом с обсерваторией, предпочитая скромную обстановку роскошному убранству королевских покоев в замке.

Она вздохнула полной грудью, наслаждаясь ароматом свечей – свежим, смоляным, как в лесной чаще. Усевшись на край кровати, Эшлин размотала с запястья драконье волокно. Хайден права – надо как можно быстрее научиться им пользоваться. Разумеется, можно полагаться на драконьера с тайным поручением, на отряды гвардейцев и на корабли из папирийского кедра, но волокно – последнее, что может ее защитить. Чтобы спасти баларских драконов от уничтожения, Эшлин была готова лично отправиться к императору Мерсеру, прихватив бочонок божьего мха.

Размяв шею, Эшлин вонзила кончик ножа в ладонь, выдавила капельку крови и трижды потерла волокно. Крошечные молнии с треском заплясали вокруг ее пальцев, затем поднялись по руке и пробежали по плечам. Она снова втянула в себя воздух, отчего разряды скользнули под кожу, наливаясь силой, будто гроза. Грудь окатило жаром, пульс участился. Эшлин выдохнула, молнии заискрили по коже и покрыли голову и плечи, словно капюшон плаща. Управлять энергией можно было, лишь балансируя, будто двигаясь по бревну, перекинутому через реку, – простая задача, если поддерживать равновесие, но если качнуться, то упадешь в бурный поток.

Эшлин продолжала мерно дышать, заставляя молнии на коже и вокруг то сжиматься, то расширяться, все время удерживая их под строгим контролем. Если сейчас добавить к волокну божий мох, то управлять энергией будет очень трудно. Эшлин вспомнила, как молнии метались по стенам, с легкостью плавили камень и металл. Без тренировки столько энергии не удержать, ведь божий мох придавал разрядам смертоносную силу.

Эшлин закрыла глаза, заставила сердце биться ровнее, успокоила взволнованный разум. Медленно начала отсчет – вдох, выдох. Вдох, выдох. Как только контроль над разрядами ускользал, она начинала счет заново.

После десятков попыток счет достиг тысячи вздохов. Эшлин разомкнула веки, обратила раскрытую ладонь к стене и начала направлять разряды в кончики пальцев. Занятие было трудным и очень странным, будто энергия перетекала по жилам к определенному месту тела. Когда все разряды сосредоточились в кончиках пальцев, Эшлин прицелилась и начала выпускать из пальцев крошечные молнии – одну за другой – в швы каменной кладки. Каждая молния оставляла на стене небольшую подпалину. В цель попали три из пяти выстрелов. Не потрясающий результат, но много лучше, чем раньше.

Интересно, что подумают бароны, если увидят, как молнии срываются с ее руки? Многие в Альмире и без того верили, что Эшлин – ведьма, вступившая в сговор с демонами. Они и не догадывались, как правы.

Эшлин хрустнула пальцами и снова активировала волокно. Скоро рассвет, незачем и думать о сне, поэтому лучше пока поупражняться.

12

Бершад

Галамар, город Аргель

Аделон и еще один воин отвели Бершада и Йонмара на пристань. По пустынным городским улицам ходили караульные, но все жители Аргеля собрались на берегу реки, смывая с себя грехи.

Фельгор стоял на причале у «Люминаты» и ссал в реку. Он с улыбкой помахал им рукой, но Аделон грубо втолкнул его на борт.

– Эй, полегче! – возмутился Фельгор, поправляя штаны.

Аделон хмыкнул и жестом велел Бершаду и Йонмару подняться на корабль.

– В городе плохи дела? – спросил Роуэн.

– С бароном дела плохи. Нам с тобой проход разрешен, а вот их всех отправляют восвояси, – сказал Бершад, указывая на Йонмара, Фельгора и Виру. – А путевые грамоты Греалора – куча ослиного дерьма.

– И что это значит? – спросила Вира.

– А то, что мы в жопе, – буркнул Роуэн.

Аделон, опершись на перила причала, грыз яблоко. Потом заметил, что на него все смотрят, перестал жевать и, цыкнув зубом, заявил:

– Барон приказал мне дождаться, пока ваша мачта не станет размером с зубочистку.

Бершад вздохнул. Можно, конечно, разойтись для виду и встретиться в предгорьях скрытно – он показал Вире карту Галамара, где был помечен перевал. Но соглядатаи аргельского барона наверняка будут следить за Бершадом до самого Корниша и возьмут его под арест, если он сойдет с тракта. Весь продуманный план вмиг превратился в дерьмо.