Кровь как лимонад

— Ага, мусор выносил и будил по утрам… Стала участвовать в групповых выездах, общалась с другими байкерами, от одного подцепила болезнь вейтвиннера…

— Ой, — сказал Жека. — Ой-ой. А что это такое? Ничего, что у нас с тобой был незащищенный секс?

Настя захихикала.

— Ночью ты был на все готов. Сам виноват… Расслабься. Вейтвиннерство — это такие тараканы в голове велосипедиста, когда он хочет по максимуму облегчить свой байк. Уменьшает его вес, снимая ненужные детали. Меняет обычные болты на титановые. Предел мечтаний — рама из картона.

— В смысле «из картона»?

— Карбон. Углепластик.

— Что такое карбон, я знаю.

— Эй, сдачу заберите! — крикнул бармен с растатуированным лицом двум девушкам, которые заказали по пятьдесят водки и с рюмками отошли от стойки. — Многовато для чаевых!

«Hammock» был бесконечным. Наливая, бармен шутил с посетителями. Приходили еще люди, оставались.

— А потом случилось… То, что случилось… Я на своем апгрейженном байке выбралась немного постритовать по городу. Ну, накаталась, решила отдохнуть. Выпить воды или кофе в какой-нибудь открытой кафешке. Приглядела террасу бара у Марсова поля, села, заказала латте. Железный конь стоит у входа, в пяти метрах от меня, но между им и мной — столик с двумя курицами в таких розовых и с золотыми блестками кофточках. Светские львицы недоделанные… Курольвицы так неодобрительно поглядывают на меня — мол, какого фига я зашла сюда потная, в спортивной одежде, еще своим велом перегородила им панораму. Ну, имела я их в виду. Сижу, пью свой латте. И тут мимо проходит парень. Стройный, загорелый, светловолосый, европейского вида. Задница что надо. Увидел меня, улыбнулся в тридцать два зуба. Я ответила на улыбку и залипаю дальше. А парень хватает мой байк — я его даже замком не пристегнула, овца! — прыгает в седло и — по педалям. Ору ему вслед: «Стой, сука!» Опрокидываю свой столик вместе с кофе, чуть не сбиваю одну из курольвиц, выскакиваю на тротуар и пытаюсь догнать. Ага, догнала. Тот уже учесал на квартал от меня. И тут просто повезло. Он обернулся и повторил свою тридцатидвузубую улыбочку. В насмешку надо мной, что ли. И пока скалился, на полном ходу влетел в столб. «Scott» в одну сторону, угонщик в другую. Сидит на жопе, хлопает глазами. Подбежала к нему, со всего размаха дала по яйцам. Он аж взвыл. Я — к велику. Хвала углепластику, у того все цело. Даже колесо без «восьмерки». У меня двойной усиленный обод стоял, выручил. Повернулась к блондину, чтобы добавить люлей, и вдруг сама получаю пинок под зад. Это уже меня догнал официант из кафе. Он решил, что я собралась свалить, не расплатившись. Пытаюсь ему все объяснить, а он визжит как резаный, толкается, кричит: «Разбита чашка!», будто я не чашку разбила, а подожгла кафе и с женой его трахнулась в придачу. Тут за моей спиной блонд поднялся с земли и зарядил официанту в бубен. У того кровь из носа, глазами моргает. Я решаю, что с меня хватит, сейчас дело дойдет до копов. Зажала велик между ног и — ходу оттуда. За Троицким мостом, у Петропавловки, притормозила. Решила немного отдышаться на парапете. Смотрю — топает мой блондин. Увидел меня, опять разулыбался: типа ничего и не было. Подходит. Говорит: «Хау а ю?» Вот и европейская внешность. Я английский учила в школе и в институте, мы разговорились. Оказалось, он датчанин. Зовут Лукас Якобсон, но откликается на прозвище Эйнжел. Бывший студент, теперь безработный. Получает пособие у себя в Дании и на эти деньги шляется по миру — капитализм с человеческим лицом. Каким-то ветром его из Гоа занесло в Петербург. Сказал, хотел посмотреть город, в котором жил Том Сойер. Представляешь? Там же другой Санкт-Петербург, в книжке. Помню, подумала: «Вот же дятел». Спросила, зачем он хотел украсть мой «scott». Ответил, что деньги кончились, и он решил немного подзаработать, угнав и толкнув мой вел. Рассказал, что занимался этим у себя в Дании. Сейчас он возвращался в Копенгаген родителей повидать, а оттуда собрался лететь в Амстер. Там ему будет где развернуться. Мол, хочет заработать денег на поездку в Бразилию, побывать на карнавале и на Амазонке. И еще сказал: «Иф ю вонт кам виз ми?» («Хочешь поехать со мной?») В общем, тем же вечером я с ним переспала. Подумала, что меня здесь ничего не держит, а в Европе, по-любому, будет что-то новое. Загранпаспорт был со студенческих времен, когда на каникулах летала в Турцию и в Скандинавию несколько раз выбиралась. Через своих родителей, пожилых хиппи из Христиании, Лукас устроил приглашение. Пока ждала визу, в интернете выставила «scott» на раздербан. Скинула байк по частям. Так вроде бы меньше жалко. Вроде как просто титановые болты продаешь, а не друга. Но все равно чуть ли не до слез. Денег хватило на билеты до Каструпа на авиадискаунтере и на три развеселых недели в Копенгагене. Отжигали так, что у меня «туборг» из ушей лился. А еще в Копене полно велосипедных дорожек и, когда катаешься, не думаешь, что тобой, как чипсами, хрустнет урод на лоховском «логане». И член у Лукаса был как стойкий оловянный солдатик Ганса Христиана Андерсена…