Кровь как лимонад

Жека вышел на улицу, глянул по сторонам и направился к своему «опелю». Ему вспомнился мир, выпрыгнувший из зрачков хирурга, который прямо с неба свалился на клочок необитаемой суши. После того жесткого наебалова, когда хитростью и обманом его заставляли шесть лет подряд смотреть долбаный «Lost», у Жеки выработался нюх на серьезную ложь. Вбанчить паленый айфон ему, конечно, можно, а вот сделать вид, что ты не в курсе про труп в багажнике угнанного «лексуса», — нельзя.

«Остановившись в пустыне, складывай из камней стрелу, чтобы, внезапно проснувшись, тотчас узнать по ней, в каком направлении двигаться. Демоны по ночам в пустыне терзают путника. Внемлющий их речам может легко заблудиться: шаг в сторону — и кранты…»

С «лексусом» мутный и опасный замес, раз возле кафе стоит «фольксваген» с двумя боевиками из команды Гази. Да и самого Гази Жека раньше почти никогда не видел в шаверме — тот предпочитал под «круглыми» отмокать в аквапарке. Говорили, что у чеченца даже есть абонемент в «Вотервиль».

Когда Жека сел в «астру», Настя спросила:

— Все в порядке?

— В полном, — кивнул Жека и улыбнулся, больше не пытаясь разобраться с бардаком в голове.

* * *

Заходящие на посадку самолеты едва не цепляли Настю и Жеку выпущенными шасси. За золотом деревьев виднелись здания и радары Пулковской обсерватории. Выглядевшие заброшенными конструкции, политые светом закатного солнца, дымящая трубами ТЭЦ, новостройки юга города и бегущее к ним шоссе с похожими на игрушечные автомобилями — все было как на ладони.

«Опель» они оставили на парковке строительного гипермаркета в километре отсюда. Пешком, через воинское захоронение, поднялись в гору. Тропинка петляла между деревьями и заросшими окопами времен обороны Ленинграда. На просторном, но ветреном месте Жека разжег угли в сборном мангале, за которым пришлось заехать к нему домой на Ленинский. Настя всю дорогу посмеивалась над увиденным в Жекиной квартире бардаком.

— Понимаю, что ты живешь один. Я и сама в этом деле не без греха — бывает, некогда за порядком следить. Но зубная щетка в чашке с остатками чая на подоконнике в комнате? Книжка в обувнице? И еще такая бредовая. Про каких-то пороховых магов…

— В обувнице? Надо же, нашлась! Отдать надо… А по поводу бардака — сама говоришь, некогда убирать. Паутину я вообще специально на лето оставлял, чтобы комары в нее ловились. Фумигатор покупать не нужно. И экология!

Жека снова попытался выкинуть из головы тяжелые мысли, возникшие после встречи с Аббасом, и сосредоточенно занимался шашлыком. Подготавливал мясо, нанизывал его на блестящие, как инструменты хирурга, шампуры, ворошил угли.

У Насти зазвонил телефон. Она взглянула на экран, отошла шагов на десять в сторону, но порывы ветра доносили до Жеки обрывки ее агрессивных фраз:

— Да?.. Если ничего срочного… Высотах — смотрим на город и самолеты… рим мясо… Нет, не на… Тебя видеть… Я вешаю трубку…

— Кто это? — спросил Жека, когда Настя вернулась.

— Отец, — ответила девушка.

— Ты с ним не ладишь?

Настя пожала плечами, призналась:

— Не очень… Не хочу об этом, ладно?

— Тогда давай выпьем.

— Ты все еще с финскими номерами?

— Ну а как по-другому?

— Ты не налегай, пожалуйста. Хорошо?

Жека достал из прихваченного из дома рюкзака «Jan Sport» сильно початую бутылку двенадцатилетнего «джеймсона», плеснул на пару пальцев в прозрачные пластиковые стаканы. Сладкий вкус, ореховое послевкусие. Будто виски разбавили шампунем.

— Приятный, — прокомментировала Настя.

— В самый раз для девочек, — кивнул Жека. — А для меня сладковато.

Они пожарили шашлык, съели его, капая на сочные, покрытые сверху корочкой куски соусом «табаско». Запивали виски, заедали зеленью. Налили еще, сели на сухую пожелтевшую траву. Настя впереди, Жека — сзади, обхватив ее за плечи, так обоим было теплее. Маленькими глотками приговаривали «джеймсон» и смотрели на город.

— Я видел прогноз: на следующей неделе похолодает почти до нуля, — заметил Жека, подливая себе.

— Лето красное пропели, — кивнула Настя. — У меня мечта идиота — перезимовать в Европе. Пусть даже не на югах, но только чтобы не было каши под ногами и морозов за двадцать, — она поежилась. — Жить в большом городе, не работать, читать книжки, слушать музыку, есть, пить и шляться по концертам и клубам…

— Поехали, — предложил Жека, лихорадочно прикидывая, сколько и у кого сможет занять.

— Сейчас не могу…

Жека помолчал и стал рассказывать про Пулковское дело, когда в тридцатых половину астрономов пересажали, объявив их шпионами иностранных разведок и вредителями. Произошло все из-за солнечного затмения, которое в 1936 году можно было наблюдать только на территории СССР. Пулковские астрономы охотно принимали иностранных коллег, даже не подозревая, насколько плачевно закончится все для большинства из них.

— Вот времена были, — покачала головой Настя.