Кровь как лимонад

— Ты что беспределишь, начальник? — просипел Клееный. — Всю батарею мне пересчитал. В конец оборзели, фараоны…

— Квартира на Благодатной! — перебив его, негромко произнес Марк. — Вчера или в пятницу — заходил в нее?

— Да ты что, начальник! Почини бестолковку свою! Я уже отошел от дел!

— Взяли ноутбук и вынули карту памяти из фотоаппарата. Не ты?

— Слушай, отпусти воротник… Вы так и будете, как только бакланы у кого-нибудь помылят камеру, ко мне бегать? Несерьезно, гражданин начальник. Нечестно.

Не отпуская Клееного, Марк запрокинул голову и посмотрел на темное небо. Перевел взгляд на светящий холодным светом фонарь у угла дома. Сделал вдох, другой. Вновь начинающийся дождь закапал на лицо. То, что происходило у него внутри, — это не только наркотики. Марк почувствовал, как в него струей кипятка вливается ярость. Неожиданно для самого себя он схватил Клееного уже двумя руками и затряс, как щенок игрушку. Клееный даже не пытался вырваться или оттолкнуть его, с хриплыми звуками болтая головой, будто поломанная кукла. Бейсболка слетела и укатилась куда-то в сторону. Две девушки, которые шли со стороны метро, испуганно затормозили в метрах пяти от них.

— Мужчины! — громко произнесла одна из них — та, что посмелее. — Прекратите!

Марк подумал, как это все выглядит со стороны — здоровый молодой парень (кто увидит, что внутри он — старик с перебитым хребтом?) прессует пожилого. Он отпустил Клееного. Тот, давясь кашлем, просипел:

— Начальник, давай отойдем в сторону. Что мы живность тут пугаем? — и первым сделал шаг к арке двора.

Новопашин ощутил, как ткань куртки Клееного выскальзывает из его рук.

— Проходите, милые, не бойтесь, — почти ласково сказал вор девушкам.

Те, поглядывая на них, бочком-бочком прошли мимо, раз или два оглянулись. Марк и Клееный, стоя у арки, смотрели им вслед. Когда они пропали из виду, отдышавшийся вор сплюнул на землю. Марк переступил ногами, за что-то зацепился, взглянул. Завернувшийся неполной спиралью кусок узкого тонкого металла — чуть больше полуметра.

— Я смотрю, начальник, ты под монументальными хмарами… — произнес вор. — Не буду с тобой спорить, пока у тебя колпак совсем не протек от ореха и ты меня под молотки не поставил… Признаю вину, раскаиваюсь в содеянном — это я залепил ту хавиру на Благодатной. Взял, сам знаешь, компьютер и память из фотоаппарата… Компьютера у меня нет, карту памяти могу вернуть терпиле. Вот тебе мое чистосердечное признание.

— Где ноутбук? — спросил Марк.

— Скинул одному барыге. Думаю, что он ушел уже.

— Почем скинул?

— Ну-у-у… — протянул Клееный с коротким смешком. — Ты прямо как матушка моя, спроси еще, какая у меня зарплата да когда женюсь… Возмещу убытки, обещаю.

— На хер мне твои возмещения, падаль, — не глядя на него, сказал Марк. — Кто заказал тебе украсть ноутбук? Не ври, что по своему почину залез ко мне в квартиру.

— Так это твоя хата была? — вроде как по-настоящему удивился Клееный. — Ну, извини, начальник… Дожил, старый дятел. Ну что делать, возмещу сторицей… Но вы вешайте таблички хоть на дверях. Здесь живет, мол, полкан милиции такой-то и такой-то…

Мощный удар в голову заставил вора замолчать. Второй удар, который Марк нанес лбом, с хрустом сломал ему скулу и уронил на сырой газон. Клееный всхлипнул. Марк навалился сверху.

Помешательство, как психический гной, заполнило мозг Новопашина, багровым туманом повисло перед глазами.

Он не видел, но был уверен, что рядом стоит Алька и смотрит, как он молотит руками, нанося удар за ударом. Вор будто почувствовал безумие Марка, выронил наконец свой чемодан и начал брыкаться, пытаясь отбиться. Марк схватил Клееного за горло, чувствуя кислый запах у него изо рта, пережал пальцами хрящи. Вору удалось на миг вырваться из железных объятий и перевернуться на живот, но Новопашин снова придавил его к земле. Под руку попался тот самый кусок гибкого металла. Стальная крепежная перфолента. Обрезая себе ладони, Марк накинул ее на шею Клееному и натянул словно поводья, чувствуя, как сталь врезается в человеческую плоть. Клееный приглушенно взвыл.

— Начальник, остановись. Хватит. Все тебе расскажу, — зашипел он голосом, который заглушал шум трамвая, ехавшего по проспекту. — Да остановись ты… Алеша тут ко мне один подрулил. Два дня назад. Дело, говорит, есть…

* * *

Зловонные воспоминания.

Как он стоял на чистом кафельном полу и смотрел на изуродованное Алькино тело в морге Мариинской больницы. Как чувствовал, что внутри все замерзло, будто его внутренности достали из морозилки. Как, осознавая свое ничтожество, разговаривал с щурящим глаза с масляным блеском Драганом в «Firewall», с Джонни И. Деппом в его офисе, с Дарджилингом на заправке. Как ощущал, что меняется, становится кем-то другим, пока смешанная с кокаиновым дурманом жажда мести инфекцией разрастается в его организме. И как легко он убил себя прежнего…