Кровь как лимонад

Оказавшись на улице, где сеялся дождь, Жека выхватил обрывок разговора двух шедших к метро пожилых женщин.

— Сказали, что шланг прохудился. И взорвался газовый баллон, — говорила одна, придерживая товарку под локоть. — В доме даже стекла повыбивало.

— Все у них на авось, — покачала головой другая. — Вот в наше время, Асенька…

В сыром воздухе отчетливо пахло гарью.

Со смутным предчувствием чего-то нехорошего Жека направился к кафешке Аббаса на пересечении идущего по дуге Кронверкского и Зверинской улицы.

Но подойдя ближе, увидел, что идти уже некуда.

Пожарные и полиция на полквартала оцепили тротуар и проезжую часть вокруг бывшего кафе. «Фольксваген», где вчера сидела парочка кавказцев, лежал напротив окон сгоревшего заведения, перевернутый на бок взрывной волной. За ограждением плотно толпились зеваки. Над толпой торчало несколько ярких зонтов. Двое постовых следили, чтобы никто не пересек полосатую ленту, отгоняли особо назойливых.

— Командир, да я в этом доме живу! Пропусти!

— Не могу, все равно жильцы эвакуированы. Ждите.

— Ну как же так?

Жильцы, наспех одетые, многие — в домашнем и в тапках, зависали на углу Зверинской, озабоченно переговаривались. Некоторые нервно курили. Потом кто-то невидимый отсюда сделал им знак, и они, держа в руках пакеты и сумки с вещами и документами, потянулись во двор дома.

— Вон, этих пускают уже!

Пожарные, с хрустом топчась тяжелыми башмаками по стеклам выбитых витрин, сматывали рукава брандспойтов, убирали их в машины. У них был вид уставших людей, честно сделавших тяжелую и неприятную работу.

— Рвануло-то будь здоров! — говорили в толпе.

— А что там было?

— Да шаверму черножопые здесь делали!

— У людей, гляди-ка, даже на верхних этажах стекла повылетали!

— Повезло, что огонь не успел на квартиры перекинуться!

— Представляю!

— Да потому, что инспектора по пожарной безопасности приходят только за взятками! Вот у нас…

— Ой, смотрите! Смотрите! Несут!

В сопровождении одного пожарника и двух копов из сгоревшего кафе появилось два санитара в голубой медицинской униформе, сильно запачканной сажей. Они тащили носилки с телом, накрытым непрозрачным полиэтиленом. Занесли тело в машину скорой помощи, потом выбрались с еще одними носилками (непонятно, теми же или другими), вернулись на место пожара. Спустя три минуты процедура повторилась. Безразличный вид санитаров словно говорил: «Рано или поздно, но конец все равно будет один».

Патрульный на той стороне развязал ленту, пропустив только что подъехавшую вторую карету скорой помощи. В нее загрузили еще один, третий, труп, и автомобили, сдав назад, начали разворачиваться.

Жека выбрался из толпы.

Пора убираться отсюда. Резвым шагом человека, пытающегося поскорее укрыться от мороси, он направился к «Горьковской». Станция метро казалась НЛО, приземлившимся посреди мокрого осеннего парка.

А «субару» пусть стоит, где он его бросил. Только… Метров за двадцать до «форестера» Жека замедлил шаг, внимательно пригляделся. Вроде все спокойно.

Он сел за руль машины, открыл бардачок. Не прикасаясь к отрезанному пальцу, достал упаковку влажных салфеток. Поглядывая по сторонам, незаметно, чтобы не привлекать ничье внимание, протер тремя салфетками руль, торпедо, ручки дверей, замок ремня безопасности. На всякий случай. Вытерев ключи, бросил их на заднее сиденье.

Что там произошло, в этом кафе?

И нет даже микрочипов, которые расскажут об этом.

Жека выбрался из «субару». Пройдя несколько метров, накинул капюшон кенгурухи. Каменноостровский проспект перешел по подземному переходу. Поискав взглядом свой «опель» и не найдя, потянулся за айфоном.

О цветах даже и не вспомнил.

15. Под молотки

Призраки рвут его на части.

Они везде. Прячутся, потом неожиданно выбираются, лезут из темных углов сознания.

В ванной, где они с Алькой пару раз, схваченные страстью, занимались сексом. Где она показывала ему, как можно курить, принимая душ. «По-довлатовски», — говорила она. Марк не понимал, что это значит. Наверное, поэтому у него и не получалось. Он вспомнил, как иногда Алька, намыливаясь и смывая с себя пену под струями воды, тихонько мурлыкала себе что-то под нос. В первый раз он услышал это, зайдя в ванную спросить, варить ли на нее купленные на рынке днем раньше хинкали.

— Представляю себя такой исполняющей соул негритянкой в годах, — ответила Алька, когда он поинтересовался, что она поет. — А кругом сидят и смотрят на меня солидные черные мужики. И хотят меня, несмотря на мой возраст и лишний вес.

— Но спишь ты только с чуваком, ждущим тебя на улице в старой тачке, чтобы отвезти домой, да?

— Ну да… Разве что перед тем, как ехать домой, за особое вознаграждение сделаю в туалете минет негру с сигарой и золотой печаткой.

— Вот ведь шлюха! — Марк легонько хлопнул ее по ягодице.

— Но тебе это нравится? — в коктейле ее глаз в равных пропорциях были взболтаны цинизм и детская доверчивость.