Кровные узы

Совсем не понимая, что с ней происходит, Мелинда упала на пол, судорожно свела над головой руки и попыталась отползти в тень, но у нее ничего не получилось. Девушка лежала неподвижно на полу, совершенно беспомощная, и стонала, скрючиваясь от сильнейших приступов незнакомой, но очень острой боли.

Каждой клеточкой тела Мелинда ощущала жгучие лучи солнца, которые теперь почему-то не согревали, а коптили ее бледную кожу. Колющая, раздирающая изнутри боль, казалось, вскоре доберётся и до души, и точно также испепелит ее, уничтожит…

Самое ужасное заключалось в том, что тело Мелинды будто окаменело. Девушка не в состоянии была даже сдвинуться с места, потому что ее собственные руки и ноги отказывались ей подчиняться. Беспомощно содрогаясь на мягком ворсистом ковре, в какое-то мгновение Мелинда ощутила тошнотворный жжёный запах чего-то очень знакомого и приторного.

Запах горящего мяса.

Этот запах она чувствовала всякий раз, когда мама готовила на ужин стейки или бекон. Такой праздник желудка случался редко, поэтому и воспоминания были довольно четкими. Запах готового блюда казался ей тогда самым аппетитным и манящим, но сейчас…

Стоило девушке взглянуть на обращенные к солнцу ладони, с ее губ сорвался крик. Руки с вспухшей бордовой кожей, вздувшимися желто-кровяными волдырями и почерневшими ногтями были похожи на клешни уродливого чудовища, но никак не на руки юной семнадцатилетней девушки.

«Я горю, – пронеслась истеричная мысль, – горю заживо и совсем скоро превращусь в обугленного мертвеца…».

Глаза Мелинды наполнились едкими слезами, во рту образовался неприятный металлический привкус, а тело припадочно затрясло от неистовых судорог.

Мелинда не могла определить, сколько времени продолжалась эта дьявольская пытка, не знала, как долго ей пришлось пролежать на полу, будто плавая в разъедающей кислоте, сгорая заживо от яркого солнечного света.

Это продолжалось до тех пор, пока входная дверь с грохотом не распахнулась и в комнату не влетела с криком близняшка.

– Господи, Мелинда! Кто-нибудь, на помощь! Скорее!

Вэлла со всех ног бросилась к окну и быстро задернула шторы. В комнате воцарился привычный полумрак, благодаря которому тело Мелинды наконец-то перестало содрогаться и постепенно обмякло.

Вэлла тут же выбежала из комнаты и несколько раз громко позвала на помощь, затем бросилась к стационарному телефону и быстро набрала нужный номер.

– Ох, Мелинда, я так… – радостно залепетала Вуди, но сестра резко прервала ее порыв.

– Это Вэлла! С этой тупоголовой девчонкой одни проблемы – она распахнула шторы!

– Что…

– Срочно, неси все от ожогов – воду, шины, стерильные бинты… Ножницы и растворы я найду… Скорее, черт тебя подери! Скорее!

Бросив трубку, Вэлла подбежала к стонущей Мелинде, опустилась на колени и принялась внимательно осматривать ее раны.

Все это время Мелинда пребывала в полубессознательном состоянии и не могла как следует внимать словам спасительницы. От страшных ощущений перед глазами все расплывалось. Она лишь чувствовала, как длинные ворсинки прилипают к ее обожженными кровоточащим ранам, заставляя еще сильнее выгибаться от чудовищной боли. Все силы она тратила на то, чтобы ненадолго сдерживать вырывающиеся из пересохшего горла крики.

Дела были действительно плохи, потому что большую часть кожи несчастной покрывали тяжелые ожоги, от которых, размышляла Вэлла, избавиться просто так не получится. К сожалению, свободная безрукавная ночнушка не смогла защитить тело Мелинды от губительных солнечных лучей. Более того, ткань прилипла к коже, снять ее было невозможно. Помимо этого у Мелинды сильно опалилось лицо: тонкие лоскутки кожи отслаивались уродливой бахромой, а на голове осталась лишь страшная кровоточащая корка. Солнечный свет унес за собой всю девичью красоту, включая шикарную рыжую шевелюру, густые светлые брови и длинные ресницы. Мокрые бордовые пятна занимали около семидесяти процентов всего ее лица, а с глазами Мелинды творилось что-то поистине невообразимое.

Судорожно трепещущие обожженные веки девушки напоминали Вэлле маленькие крылышки мотылька, обнажая под собой пожелтевшие и налившиеся кровью белки.

Зрелище было очень мучительным и душераздирающим.

– Ч-что со мной? – раздался хриплый, едва различимый в застоявшейся тишине шепот, который никак не мог принадлежать девушке-подростку. Таким голосом мог обладать лишь старый, умирающий от затяжной болезни человек. – Что… произошло?

Как только слова сорвались с губ, Мелинда запрокинула назад голову и зашлась в надрывном булькающем кашле. Изо рта девушки вытекали потоки густой черной крови.