Кружевные закаты

Разгул народа поистине не знал пределов, когда принявшая положенный для выхода на люди приветливо – отстраненный для пущего интереса вид Анна, подвыпивший Николай, которого дворовые заставили опробовать самостоятельно сделанный самогон и Янина, как всегда, чересчур уравновешенная, спрыгнули с саней в снег и потекли в толпу. Розовые от легкого солнечного морозца лица разодетых в красные сарафаны и меховые полушубки баб мешались с пестрой ребятней, бородатыми купцами, выкрикивающими приказания молодцам, пекущим блины и смиренными девицами, только и ждущими, как бы добрые молодцы примкнули к их скучным группкам. Дородные матроны с выводками ребятишек степенно вышагивали по ярмарке, покрикивая на меньших детей и на тех, кто по нерасторопности пихал их.

– Ух, чего удумал, смерд! – кричала одна, распухшая словно бочка, пихая локтями обидчика, съежившегося под угрозой хорошенькой затрещины.

Замахнувшись на хилого скомороха, она неожиданно поскользнулась и упала, размахивая громадными бусами на своем внушительном декольте и засветив нижние юбки.

Анна и Янина степенно брели по площади, поминутно оглядываясь и улыбаясь увиденному. Заметив что-то сбоку, Анна дернула сестру за локоть. Обернувшись, Янина с удивлением обнаружила, как дюжий молодец, раздетый по пояс, что есть мочи дергается на столбе, вершину которого венчает беспрестанно кудахтающая курица. Анна, положив руки в варежках на щеки, неотрывно следила за тем, как юноша в конце концов добрался до цели и схватил добычу.

– Подумать только, – с восхищением и детской радостью проронила Янина. – Жаль, батюшка не водил нас на гулянья…

Янина была в восторге. Замкнувшись в себе, она волей-неволей забыла, как полезно и свежо бывает столкнуться с людьми. Затянувшаяся зима никому из них не пошла на пользу. Янина, в сущности, и выступила инициатором празднования исконно русского праздника в простонародье и с упоением впитывала кричащие и столь жизнелюбивые повадки обыкновенных людей, не обремененных тоской от безделья. «У них ведь просто любить, многие подходят под нехитрые их критерии… Не сочетаются супруги – так без лишнего выпячивания совести на сторону. Легко народ живет, весело!» Тут же она подумала, что слишком поверхностно судит, и приуныла, но не успела свести параллели к самой себе и тому, о чем втайне мечтала. Янина получила снежком в спину, и, обернувшись, приметила мальчишек, рассыпающихся по благоухающей площади и прячущихся за лавками с пряниками, чаем и леденцами. От неожиданности она ухватилась за рукав шедшего рядом и глазеющего по сторонам грозно – молчаливого Николая и тут же опомнилась, зардевшись. Он лишь смиренно улыбнулся в ответ на ее испуганно – довольный взгляд.

Янина первая заметила Дмитрия, разудало хохочущего с какими-то умельцами, явно польщенными вниманием столь высокородного барина. Не без удовольствия Мартынов показывал им собственный баснословно дорогой кисет для табака с превосходством изнеженного благополучием финансовой стороны господина, не представляющего, что к остальным можно испытывать не то чтобы сострадание… неловкость от своего благополучия.

Хитрые, как всегда неосознанно отмечал Дмитрий, изучающие глаза Янины обратились к нему с будоражащей гладь безмятежности необратимостью приветствий и перебрасываний ничего не значащими для обоих фразами. И ранее, когда она обращала на Дмитрия свой взор, он внутренне скатывался, собирался в точку, чувствуя, что с ним что-то не так и ненавидя ее за это ощущение. Неспешно он направился к Янине, размеренно прислонившейся к столбу, не опасаясь измазать полушубок. Дмитрий почувствовал недовольство оттого, как она обращается с этой дорогой вещью.

– Милая кузина! – начал он радостно.

«Как вы похорошели», – без всяких чувств подумала Янина.

– Вы так изменились! И явно в лучшую сторону. Весна на пользу вам. Вот помнится мне, какой вы были прелестной девочкой…

– Николай и Анна скоро вернутся, кузен, – вяло и в то же время настороженно отчеканила Янина, не удосужившись даже ответно поприветствовать его, что было просто невообразимо после такого расточающего напыщенную грубовато вырисованную расположенность вступления.

Янина знала, что по этой отточенной схеме он обращается со всеми мало – мальски привлекательными барышнями, будь то даже его родственницы. А своими ощупывающими глазами кружит им головы… Она не ставила себя столь низко, чтобы попасться на это хотя бы отчасти и решительно не понимала, отчего он до сих пор не оставил ее в покое со своими излияниями. Он же просто не мог перебороть свою природу и вызванную ей привычку, не будучи настолько мстительным, чтобы запомнить поведение кузины и более не заводить с ней разговор в столь шутливом ключе. Дмитрий никогда не задумывался, почему вторая кузина не будит в нем тех же приливов, что и ее единокровная сестра, и ему вряд ли была интересна правда, происходившая от скольжения по поверхности. Янина казалась скучной и погруженной в себя… Больше он и множество подобных ему мужчин не в состоянии были разглядеть.