Кружевные закаты

– Не нужно! – взвыла почти Анна и начала спускаться с лестницы.

Янина, оперевшись на перила, мрачно провожала ее глазами, смотрясь сверху крайне утверждающе. Убедившись, что их никто не может слышать, она отчетливо и в то же время сочувственно, поскольку пыталась понять, что бушует в сестре и опасалась ранить ее и без того подбитую душу, произнесла:

– Ты имела шанс, выйдя замуж за человека благополучного, спокойного и благородного, вести жизнь, о которой многие женщины лишь мечтают. И что же? Ты искала брожения, поэтому вляпалась… Искала человека, с которым было бы интересно…

Анна остановилась, опустив руки и развернувшись к Янине в пол оборота с неприкаянными на платье ладонями и ехидной улыбкой в приподнятых бровях, как будто одновременно признавала проблему и смеялась над ней.

– И что? Было бы лучше, если бы искала тихую пристань, а потом стало настолько скучно…

– По-моему, у тебя есть эта тихая пристань. Получается, – усмехнулась Янина, недоуменно приподнимая брови от неожиданной догадки, которую понять не могла, – ты несчастна с обеих сторон… Это же умудриться надо! Надежный муж – скучно. Озорной любовник ненадежен и постоянно пользуется тобой… Все от нашего характера зависит, вот что я скажу! Ты, видно, вовсе не можешь быть счастлива!

– Не я вляпалась! Меня вовлекли в это насильно!

– А вырваться? – с горечью и полным пониманием, что Анна собственноручно срубила свою жизнь, кляня всех вокруг, только не себя, спросила Янина. И подумала вдруг: «А я лучше, что ли?»

– Почему ты вдруг решила указать мне на это? Ты затаила обиду против меня?

– Представь себе, – холодно отозвалась Янина, молниеносно решив, что больше не станет проявлять участие, коли ее заботу приняли так враждебно, – я просто подумала о твоем благе.

Или… Или сестра права? Не может ли быть, что каким-то краем сознания она действительно мстит Анне за Николая? Янина так впечатлилась этим открытием, что замолкла даже, пока Анна с впервые выскочившим у нее ядовитым тоном читала сестре отповедь.

– Благодарю за заботу, но я проживу свой век как хочу и не желаю поддаваться ничьему влиянию, даже твоему. Я понимаю, ты заботилась обо мне, когда мамы не стало, но мы выросли.

– Ты еще скажи, что я завидую твоей устроенности, – хмуро подытожила Янина и, развернувшись, не пожелала выслушивать ответную реплику, если Анна вообще намеревалась ее произнести.

«Как женщины любят пенять друг другу на собственные брачные оковы и особенно их отсутствие, даже если страдают в них больше, чем старые девы! Понимает ли она?» – с жалостью, слишком острой, чтобы быть задетой последними словами Анны, подумала Янина, рассудив, что нет, не понимает, иначе всеми силам старалась бы выкрутиться.

Но Янина, представляющая, что ошибается крайне редко, на этот раз промахнулась. Анна прекрасно понимала свое положение и даже догадывалась о путях, по которым возможно было выкарабкаться из него. Но сам процесс лечения казался ей таким сложным и противным, что она не взялась даже за его начало. Сложившаяся ситуация была не такой уж тягостной, если разобраться… Так спокойнее, а, стоит начать отрывать от себя Дмитрия, бередить старые раны, может и скандал разразиться. Пусть все течет по-старому, не нужно волноваться, изощряться и шевелиться.

«Все проблемы людей от непонимания… От непонимания самих себя, своих потребностей и возможностей, того, как они воздействуют на других и что получают отдачей!» – воскликнул как-то Денис Федотов, но его слова потонули в безразличии.

– Всем нам, должно быть, свойственно попадать в большую или меньшую зависимость от людей, которых мы считаем лучше себя… И славно, если хватит ума остановиться, когда честь еще не растоптана, – сказала Янина, потупившись, вспоминая далекого своего жениха.

– Это ты о любви? – отозвалась Анна, встрепенувшись.

– Не только о ней… У меня в институте были девочки, которые очень мне нравились, которых я хотела видеть друзьями. Я восхищалась ими, слушала каждое их слово внимательно и просила советы. Хорошо, что я рано спохватилась и отошла от них, потому что меня ждало разочарование. Они ничем не были лучше меня, возможно, наоборот даже – я не пыталась привлечь к себе внимание и горланить события своей жизни на весь класс. Они были несчастны, недополучив когда-то давно любви от кого-то… И пытались компенсировать это повышенным вниманием публики. Я только теперь осознала это, глядя на нас с тобой. А я считала их особенными, возвышенными, интересными…

– Дмитрия всегда и был этими девочками – он всем всегда интересен…

– И, скорее всего, так же пуст, даже если производит иное впечатление. Хотя тебе виднее, я могу ошибаться и насчет него, и тех девочек… Если бы они были пустышками, я бы не привязалась к ним. Здесь нечто иное… Стать, грация, неплохой багаж знаний… И все равно что-то темное, слишком неуловимо отталкивающее, – сказала Янина, заведомо покраснев, понимая, что тотчас наткнется на противодействие Анны.

– Ты несправедлива, Яня.