Крысиные гонки

— А как же. Куда же без неё… — улыбнулась Катя, — Зульке явно крысиная мордочка высветилась. Девчонки её задразнили, что придётся ей от отца в подполе, с крысами прятаться! — А она: «- У бабы Насти в подполе крыс сроду не было, это что-то другое!! Это, может, котик!» А девчонки ей: «- Какой же котик, Зуль — натуральная крысиная мордочка; вон, даже с зубками, — всё, хана тебе!..» Задразнили девчонку, — она усмехнулась, — Неудачный у неё день. Вернее — ночь.

— Ничего-ничего!.. — посчитал тут же нужным проявить оптимизм Вовчик, — За ночью день придёт! И хотя день, смотрю, тоже… своеобразно начинается, но… посмотрим! А у кого что ещё?..

— Да у кого что. У Гузели — что-то вроде горы с тремя вершинами… Мы уж так и эдак. Наташа сказала, что вроде как три человека стоят: мужчина, а по бокам его две женщины… Гуля тут заплакала… Потом — нет, говорим, не люди — вроде как мечеть это, и два минарета по краям… Вроде как мечеть…

— Зулька придумала?

— Ага.

— А ещё у кого что?

— Разное. Аделька гадать не хотела — уговорили. Ей бык с рогами показался. Или викинговский шлем, типа того. Наташе — замок на горе. Лике… Вовчик! — подходят уже.

— Вижу… — Вовчику обидно было, что так хорошо начавшийся разговор прерывается.

— Ты говорить с ними будешь — не высовывайся особо-то.

— Не буду.

* * *

— Жируют они там, жируют! — пыхтя от быстрой ходьбы по снегу, шипела женщина, — Ворюги! Ночью музыку слышно было — танцують!

— На наших харчах! — поддержала другая.

— И на наших костях! — согласилась третья.

— Куда мы к чёрту прёмся??.. Зачем?.. — оглядываясь назад, бормотал рядом её муж, таща за руку малолетнюю дочку, всё норовящую упасть и капризничающую по случаю почти бессонной ночи, холода, и нервозной обстановки вокруг.

— Идём, сказано, значит надо… — не оглядываясь на супруга, сообщает жена.

— Жируют, жируют!.. У Хоря-то когда никоновские раскулачили — из подвала добро мешками и коробками, мешками и коробками! Наворовал, напрятал!..

- Откуда же у него столько??

— Наворовал — откуда же ещё! Честные люди эвакуировались с Мувска только что с тем, что с собой и на себе, а у этого куркуля полный подвал забит был; да ещё, Кристинка говорит, с потайной железной дверью подвал-то! Готовился стало быть, — воровал!!

Логика кажется безупречной, и ещё некоторое время все просто молча сопят, преодолевая путь. Периодически оглядываются — их подгоняют лучи фонарей. Хотя уже совсем рассвело, но парни из дружины, идя сзади цепью, не выключают фонарей.

— Мой-то… тоже вон… чего они?? Как баранов нас.

— Поговори ещё — «как баранов». Надо так, значит. В нас-то стрелять не будут, а вот в ребят — запросто. Потому и сзади.

— Эта… Попрыгайлы семья — отстала… Это как, а??

— Молчи давай. Значит так надо.

— Мама, мама! — слышится плаксивый голосок девочки, — А когда мы домой поедем?

— Сегодня, сейчас. Вот скажем всё этим, церковникам проклятым, — и домой! Потерпи.

— Мама, я про когда «совсем домой!» В Мувск. К нам домой. Совсем. Чтоб свет, и чтоб горячая вода?.. И чтоб мультики.

— Совсем домой… — слышится уже женский всхлип, — Знать бы…

— Скорей всего что никогда! — мужской голос.

— Молчи уж лучше! — «никогда!» Тебе что, тут жить нравится?? Я тебе покажу — «никогда»!..

— Всё из-за этих! Из-за церковников и из-за Хоря! — делает кто-то парадоксальный вывод.

— Из-за них! Всё — из-за них! Чтоб они сдохли!

Хрустя снегом и озлобленно, сосредоточенно сопя, толпа приближается к пригорку.

* * *

— Чо мы как фашисты?? — сипит Дени-Волк Шевцову, топая вслед за толпой и подсвечивая им в спины фонариком.

— Да пох. й, чо… — отвечает тот. Ему сильно нехорошо. Нехорошо практически всем, кроме чмырей, которым бухать не положено даже в праздник, но Юрка уж очень сильно перепил. Или догнался заначенными «таблеточками», кто знает.

— Су-у-укииии… Су-у-уки-и… — воет где-то в середине цепи Колька-«Тигр», враз, в одну новогоднюю ночь, заделавшийся сиротой.

— И своих гоним… А семью Попрыгалы пропустили, и Мэгги нет!.. — продолжает вполголоса гнуть своё Дени-Волк, в прошлом Денис, менеджер в салоне по продаже сотовых телефонов, ныне боец Озерской дружины «имени Че Гевары», парень «в авторитете», «из основных».

— Да похер… — кривясь и чуть не падая на колени, Швец черпает ладонью снег и заталкивает в себе в пасть.

— Зато жена Андреича тут! — замечает тоже топающий рядом Барсетка, и тут же орёт:

— Чо отстаём, бля?? Кислый — пендаля ждёшь??

— Андреичу на семью похер — все знают… А на Мэгги не похер.

— На Мэгги никому не похер! — хмыкнул Барс-Барсетка, — Я б ей дал лососнуть тунца! Тока Андреич её только под особых людей подкладывает. Типа Гришки.

— Угу. Я тоже слышал. Но… врут небось. Треплются.

— Может и врут. Может и не врут…

— Да по-охер… — хрипит Швецов, — Бля, я щас убью кого-нибудь, если мы ещё не пришли!

— Ага. Давай. Опять «децимации» хочешь?.. Нуевона. Идём…

— Как думаешь — Богданов «с пригорка» был?

— Данунах!.. — Дени оглядывается, не слышит ли кто из посторонних, — Какого хера «с пригорка»? Ты Мунделя больше слушай.

— Ну, посланный?