Кто хоронит мертвецов

— Знаете, было две разновидности плах, — продолжил Тистлвуд, похоже, увлеченный излюбленной темой. — У высоких, вроде вот этой, — сделав паузу, он положил руку на потресканную колоду высотой в несколько футов с большим полированным ковшеобразным углублением с одной стороны и выемкой с другой, — приговоренные вставали на колени и наклонялись вперед, чтобы шея попала на перемычку. А с низкими плахами грешным душам приходилось помучиться, они ложились на землю, пристраивая шею вот сюда… — Он указал на длинный узкий чурбан, покоящийся поверх витрины. — Боюсь, в таком положении их головы оказывались под неудачным углом для усекновения.

Себастьян постарался не обращать внимания на неприятное щекочущее ощущение у основания черепа.

— Конечно, — заливался Тистлвуд, — в основном палачи использовали плаху, когда рубили топором, а не мечом. У нас в Англии предпочитали топоры вроде вот этого… — он указал на массивный экземпляр, опасно свисавший с потолка. — Почти как у дровосека.

— Выглядит жутко, — сказал Себастьян, прищурившись.

— Это точно. Рукоять в пять футов длиной, а лезвие — в десять дюймов. В Германии модель совсем другая. Точь-в-точь как большой мясницкий тесак, только на длинной ручке. К сожалению, у меня ни одного такого не имеется, так что показать вам не могу.

— Ничего страшного, — махнул рукой Себастьян. — Кстати, сколько ударов потребовалось, чтобы отрубить голову Карлу I?

— Всего один, в этом вопросе все свидетельства единогласны. Кто бы это ни сделал, очевидно, он знал свое ремесло, что, боюсь, было редким исключением из общего правила. Мастер, нанятый для Анны Болейн по ее просьбе, использовал меч и тоже справился с первого замаха; но ведь его пригласили аж из Франции как исключительного специалиста в своем деле. Штука в том, что обезглавливание было не слишком распространено, и обычно палач, не имея опыта, проваливал работу. Так голову Марии Шотландской удалось отсечь лишь с третьего удара. Или тот придурок, который занимался графиней Солсбери, — он одиннадцать раз ударил бедную старуху, прежде чем прикончил.

Себастьян снова взглянул на меч палача.

— Так как же Престон завладел головой Саффолка, если вы первым идентифицировали герцога?

— Боюсь, тому виной чистая жадность со стороны причетника. Как только он узнал, что у него на руках, тут же отправился к Престону, чтобы продать ему подороже.

— Наверное, вы возмутились, обнаружив, что Престону удалось перехватить у вас голову Саффолка.

— Это ж ни в какие ворота не лезет! — воскликнул Тистлвуд. — Да если б я… — он осекся, выпучив глаза, словно внезапно увидел перед собой разверстую ловушку. Прочистив горло, отвернулся, чтобы провести рукавом сюртука по крышке витрины, будто бы стирая пятно. — Ну, такие случаи не редкость. Я уже привык.

— А разве вы не ругались с Престоном по этому поводу?

— Ну… может, мы разок и поговорили на повышенных тонах, когда случайно столкнулись на Слоан-сквер. Но это все несерьезно. Нет-нет, я свое место знаю. Я человек скромный и не рассчитываю конкурировать с теми, кого Бог благословил глубокими карманами.

— Каковы, интересно, цены на головы?

— Смотря по тому, кому эти головы принадлежали изначально, так я думаю. Точно не скажу. Я в ценах не очень-то разбираюсь. Практически все, что здесь находится, было подарено — мне, или моему отцу, или деду, — чтобы выставить на всеобщее обозрение.

— Насколько понимаю, Престон большинство предметов для своего собрания купил?

— Ну да, купил. Но он-то мог себе это позволить, так ведь?

— Вы сказали, причетник, который нашел голову Саффолка, отнес ее Престону?

Огромный нос Тистлвуда снова задрожал от негодования.

— Прямо в тот же день, когда я опознал герцога!

— То есть он сам доставил голову в Алфорд-хаус и предложил ее непосредственно Престону?

— Думаю, так. В смысле, должно быть, он так и сделал, а как иначе?

Вместо ответа Себастьян обвел взглядом окружающие диковины.

— К кому еще можно обратиться по поводу торговли историческими раритетами?

— Ну, конечно, в «Кристис»[29]

.

— А если предмет интереса не вполне… законный?

Быстро глянув туда-сюда, будто проверяя, что никто не подслушивает, Тистлвуд придвинулся и зашептал:

— На Хаундсдитч держит лавку одна ирландка, некая Присса Маллиган. Вот через ее руки проходит очень много разных вещичек. Ее ассортимент пополняют не только эмигранты и прочие неудачники, но и фигуры посерьезнее. Так мне рассказывали.

— Перепродажа краденого, да?

Тистлвуд мрачно кивнул.

— Она работает и с контрабандистами, ввозящими товары с континента. Только от меня вы этого не слышали, сами понимаете. Эта ирландка из тех, кого злить себе дороже. Люди, которые переходят дорогу Приссе Маллиган, имеют скверное обыкновение бесследно исчезать… или их находят принявшими ужасную смерть. — Он закрыл глаза и поежился. — Ужасную.

— По-вашему, Стэнли Престон мог перейти ей дорогу?