Кто ты будешь такой?

С приближением зимы уютно стало в Медвежьих Горах. От холода город стал казаться легче, прохожие и собаки худее и длиннее, здания четче. Снег проникал на улицы, но пока таился, проявляясь только в свете фонарей и фар. Витрины магазинов сияли, сверкали, их ассортимент сделался волшебным. Хотелось зайти в каждое торговое царство, накупить ярких фруктов, конфет в блестящих, точно чешуя экзотических рыб, обертках, указать повеселевшей, опьяневшей от приближающихся холодов продавщице, каких пирожных положить в коробку, внимательно смотреть, как она берет их серебристыми щипчиками, дрожать сердцем от невыносимо нежных по цвету и консистенции кремовых завитков, горошин, волн, розочек. В колбасном жадно вдыхать настоянный на особых пряностях и белковых мраморных оболочках аромат, следить, как проступают на свежем срезе толстого колбасного полена сальные слезы. А в мясном, любимом мясном, замирать от великолепия розовых свиных окороков, бархатно-красных круглых говяжьих голяшек, податливых мягких вырезок, блестящих, свежих, точно выкупанных в густом красном вине. После таких прогулок аппетит разыгрывался нешуточный. Это при том, что Жуковский, как правило, плотно ел в Москве.

Дома его ждал хороший, а то и шикарный ужин, приготовленный в четыре руки. Когда он приходил, Соловьева, бывало, все еще сидела у матери. Иногда он мимоходом подслушивал их философские беседы, ухмылялся про себя. Жуковский не сомневался: женщин любых возрастов интересовали только отношения и рецепты блюд. Никакие ученые степени ничего не меняли. В столовой, слушая женщин-коллег, он замечал, как градус беседы резко подскакивал, едва тема разговора переходила на любовь или обсуждение ингредиентов «в настоящей солянке, а не в этой бурде, что подают в столовке».

Разговоры Анны Иоанновны и Соловьевой, насколько он успевал понять, когда, замедлив шаг, проходил мимо комнаты матери, ничуть не выбивались из выведенного им правила. Все та же любовь.

– Сильнее всех мы любим, помним тех, – слышал он голос матери, – с кем не вышло по-простому, с кем быть вместе помешали серьезные препятствия.

– Или собственная глупость, – подала голос Соловьева.

– Да, и это тоже бывает. И тоже очень часто. Но все же… обычно это что-то более грандиозное или трагическое.

– Вроде «Титаника», – подсказала со смешком Соловьева.

– «Титаник»? А, ты про тот корабль. Ну, в общем, да. Или война. Катастрофа. Что-то предельное между жизнью и смертью. Ну или внезапно возникшее непреодолимое географическое расстояние.

Обе разговаривали друг с другом с жадностью, некоей даже страстностью. Соловьева увидела, похоже, в матери какого-то гуру, ну а Анна Иоанновна явно влюбилась в девицу.

– Ну а если создать это искусственно? – спросила Соловьева. – Такую ситуацию? Такие обстоятельства? Это ведь усилит чувство, любовь?

– Что ты хочешь сказать, Алечка? Я не совсем понимаю…

– Если сознательно возвести такие препятствия? Вроде как намеренно сесть на «Титаник» или намеренно потопить его.

– Но как? И зачем?

– Это я так, просто подумала. Глупость.

– Нет, не глупость. Постой, кажется, я поняла, о чем ты говоришь. В некотором роде это что-то вроде того, что сделала я, решив всю жизнь прожить в Медвежьих Горах, запретив себе пересекать его окрестности. Я ведь тоже сделала это искусственно. Ох, мысль ускользает, я потом ее как следует додумаю и поделюсь с тобой. И, слушай, я припоминаю, что читала про какого-то поэта или певца, тот специально держал себя на расстоянии от возлюбленной, чтобы поддерживать огонь. Мужчины на такое способны. Они тщеславны. Но какая женщина будет такое делать?

Мать ожила. В квартире снова стало уютно, тепло, вычищенные плафоны усилили яркость электрических лампочек, старый паркет весело засверкал, в комнатах запахло вкусной едой, чистой одеждой, простым счастьем. Как ни крути, а Жуковский выиграл, поучаствовав в судьбе Соловьевой. Правда, их бюджет зашатался, и запланированные покупки солдатиков и кое-каких книг пришлось пока отложить.

– Андрюша, – сказала как-то за завтраком Анна Иоанновна, – нам с Алечкой нужен приличный фотоаппарат. Мы решили подготовить справочник по травам, которые растут у нас в Медвежьих и окрестностях. Уже составили список, готовим описание. Алечка умная девочка, все схватывает быстро.

– Да кто же это издаст, мам?

– Я издам сама, Андрюша, и подарю потом экземпляры школам, у нас и в районе, местным библиотекам. Должна же я, Андрюша, что-то оставить после себя.

Пришлось купить фотоаппарат (выбрали Canon EOS 300D), записать Соловьеву на курсы по фотографии, чтобы к началу цветения она уже могла снимать растения. Начали откладывать деньги на издание справочника.