Кто Вы, «Железный Феликс»?

Дзержинский попросил Рицлера спросить своего осведомителя, откуда он знал, что можно обнаружить материал, произведя обыск ровно в 21 час, не раньше и не позже, откуда получил шифр, какое было назначение найденных шифрованных листков, кого он знает из заговорщиков и др. Через Карахана он просил свести его с осведомителями. Но фамилия главного осведомителя не была названа, а о Бендерской сообщено, что, когда она пришла в посольство в первый раз, у нее был замечен и отобран револьвер (Поред обнаружением шифрованных листков Бендерская была приведена в ВЧК по какому-то маловажному делу и отпущена. Следствие вел заведующий уголовным подотделом Визнер,).

Наконец, Рицлер согласился познакомить Дзержинского со своим осведомителем. За два дня до покушения Дзержинский встретился с осведомителем. В начале беседы присутствовал лейтенант Миллер. Председатель ВЧК распросил осведомителя и понял, что его сомнения подтверждаются неуверенными ответами и старанием посеять к нему недоверие со стороны Миллера. Когда лейтенант стал уходить, осведомитель В.И. Гинч хотел тоже уйти, но, услышав заверение Миллера, что ему нечего опасаться и с ним ничего не случится, и он остался. В конце беседы Гинч попросил Дзержинского о пропуске в ВЧК, сказав, что он несколько раз был там со сведениями, но его не хотели выслушивать, был и в отряде Попова, но тоже толку не добился.

После свидания с осведомителем у Дзержинского больше не было сомнений в факте шантажа, но он не мог понять цели, думая, что цель шантажистов «сбить комиссию с толку» и занять ее не тем, чем нужно. А германскому посольству сообщил, что считает арест Гинча и Бендерской необходимым, но ответа не получал. Они были арестованы только после убийства графа Мирбаха.

Заместитель председателя ВЧК В.А. Александрович был введен в комиссию в декабре 1917 г. в качестве товарища председателя по категорическому требованию членов Совнаркома — левых эсеров. Он имел такие же права, как и председатель: подписывать все бумаги и делать распоряжения вместо него. Он хранил большую печать, которая была приложена к подложному удостоверению от якобы имени Дзержинского, при помощи которого Блюмкин и Андреев совершили убийство. Яков Блюмкин был принят в комиссию по рекомендации ЦК левых эсеров для организации в контрреволюционном отделе контрразведки по шпионажу. За несколько дней до покушения Дзержинский получил от Ф.Ф. Раскольникова и О.Э. Мандельштама, работавшего в Петрограде у А.В. Луначарского, сведения о том, что Блюмкин не раз заявлял, что жизнь людей в его руках, подпишет бумажку — через два часа нет человеческой жизни; вот, мол, у меня сидит большая культурная ценность поэт. Пусловский, подпишу ему смертный приговор, но, если собеседнику нужна эта жизнь, он ее оставит и т. д. Когда возмущенный Мандельштам запротестовал, Блюмкин стал ему угрожать, что, если тот кому-нибудь скажет о нем, он будет мстить всеми силами. Эти сведения Дзержинский передал Александровичу, чтобы тот взял от ЦК левых эсеров объяснения и проверил сведения о Блюмкине для предания его суду. И тогда же на собрании комиссии было решено контрразведку распустить, Блюмкина пока оставить без должности. До получения объяснений от ЦК левых эсеров Дзержинский решил о полученных данных против Блюмкина комиссии не докладывать.

Сведение об убийстве графа Мирбаха Дзержинский получил 6 июля около 3 час. дня от В.И.Ленина и немедленно поехал в посольство вместе с Караханом и отрядом чекистов, следователями и комиссарами для поимки убийц.

В.Д. Бонч-Бруевич вспоминал, что как только стало известно о покушении на германского посла Мирбаха, они с Дзержинским подъехали к посольству, был быстро очищен переулок от скопившейся толпы и установлен строгий порядок.

Миллер встретил председателя ВЧК горьким упреком: «Что вы теперь скажете, господин Дзержинский?» и показал на бланке комиссии удостоверение с его подписью. Оно давало полномочия Блюмкину и Андрееву просить по делу аудиенции у графа Мирбаха. Но такого удостоверения Дзержинский не подписывал, подписи его и И.К. Ксенофонтова были скопированы. Блюмкин повел себя как провокатор[997].

Они вошли в комнату и увидели развороченный взрывом пол, выбитые стекла, испещренные ямками и ссадинами потолок и стены, что свидетельствовало о мощном взрыве. Дзержинский, сделав распоряжения по ВЧК, вышел из комнаты весь взволнованный, Бонч-Бруевич сообщил ему, что сюда едут Ленин и Свердлов.

«Это хорошо, — бросил мне Дзержинский…

В это время приехал на автомобиле один из чекистов и сообщил, что конный полк ВЧК, находившийся под командой левого эсера Д.И. Попова, восстал и отказался повиноваться распоряжениям Советского правительства.

— Как? — воскликнул возмущенный Дзержинский. — Это не может быть! Это ерунда!..Я сейчас поеду туда и разберусь, в чем дело…

— Ни в коем случае вам ехать не надо, — сказал Бонч-Бруевич Дзержинскому, — вы только испортите дело…

Свердлов присоединился к мнению Дзержинского, говоря, что стоит Феликсу приехать, и все будет в порядке.