Кто Вы, «Железный Феликс»?

Почти все мятежники были пьяными. Сам Попов на глазах у всех выпил стакан спирту. Насколько они были пьяными, свидетельствует разорвавшаяся граната, которой были смертельно ранены два человека.

Днем мятежники стали обстреливать чердаки незанятых домов, всех, пытавшихся уйти от их патрулей, расстреливали на месте. Из трех разведчиков, посланных Кремлем, расстреляли одного. По рассказам спасшихся от этой беспорядочной стрельбы, пострадали многие посторонние лица. Все финны и солдаты из отряда Венглинского, обслуживавшие две пушки, были на стороне пленников, но они были терроризированы матросами, среди которых раздавались угрожающие голоса о расправе над пленными. Большинство же, чувствуя себя неуверенно, действовало нерешительно. Но на слова Дзержинского, что они сами призывают немцев, в подполье могут уйти только главари, а приход немцев означает полнейшее порабощение народа, отвечали заученной фразой Спиридоновой: не хотим лакействовать перед Мирбахом.

Вечером прибежали Саблин и Попов, которые сообщили, что на съезде принята резолюция о подавлении мятежа левых эсеров, а фракция левых эсеров во главе со Спиридоновой арестована. Действительно, VI Всероссийский съезд советов арестовал фракцию левых эсеров (352 человека). Попов в ответ на это грозил снести пол-Кремля, полтеатра и пол-Лубянки. Но настроение в отряде с каждым новым известием становилось все более подавленным.

К 2 часам ночи 7 июля левые эсеры были окружены советскими войсками, которые утром перешли в наступление. Когда загремели пушки и первый снаряд попал в их штаб, весь ЦК левых эсеров обратился в бегство, переодевшись в гражданское платье. «Подлые трусы и изменники убегают», — кричали им арестованные.

С каждым новым выстрелом оставалось все меньше матросов. После разрушения здания штаба снаряды стали попадать в дом, в котором находились арестованные. Из сочувствующих им финнов и других они организовали себе охрану и перешли с ними в мастерскую. Во время перехода, они обратились к собравшимся там солдатам со словами: как не стыдно им поддерживать изменников революции. В ответ Саблин, ругаясь, стал угрожать солдатам, приказал занять свои посты. Но солдаты в мастерской передали арестованным оружие и гранаты. Мятежники взяли лошадей и пушки без замков, вынутых сочувствующими Дзержинскому солдатами, и ушли к Курскому вокзалу[999].

Мятеж был ликвидирован, около 300 мятежников захвачено в плен. 8 июля 13 активных участников мятежа, в том числе и Александрович, по постановлению ВЧК были расстреляны. 27 ноября 1918 г. Верховный Революционный трибунал приговорил к расстрелу успевшего скрыться Попова и заочно 9 членов ЦК левых эсеров к тюремному заключению на различные сроки.

Если в Москве мятеж был подавлен в течение суток, то большие трудности чекисты и армейские части встретили в Ярославле. Но мятежники выступили и в Муроме, Владимире, Ростове, Рыбинске, Елатьме. Они рассчитывали на поддержку Антанты, но те с помощью запоздали. Однако ожесточенные бои шли 17 дней, с 6 по 21 июля, за Ярославль. Там мятеж организовал «Союз защиты родины и свободы». Он являлся частью общего плана антисоветских мятежей в городах верхней Волги для создания единого фронта с интервентами с Севера и с белочехами в среднем Поволжье, а затем наступления на Москву и свержения советской власти.

Восстание в Ярославле подготовила подпольная организация офицеров во главе с А.П. Перхуровым, направленная Савинковым из Москвы. Мятеж начали в ночь на 6 июля 106 заговорщиков, к которым присоединилась часть населения. Мятежники обезоружили милиционеров, захватили арсенал с оружием, почту, телеграф, банк, центральную часть города, арестовали более 200 коммунистов. Перхуров объявил себя «главнокомандующим Ярославской губернии» и командующим группой войск «Северной добровольческой армии». Мятежники провозгласили необходимость созыва Народного Учредительного собрания. В городе начался белый террор.

Антисоветские мятежи не имели успеха, они были подавлены в Рыбинске 8 июля, в Муроме — 9 июля. После жестокого подавления восстания была проведена фильтрация населения. Следственная комиссия, направленная Дзержинским, за 5 дней (24–28 июля) расстреляла 428 человек[1000].

Любопытна дальнейшая судьба полковника Перхурова. 11 августа 1921 г. из Екатеринбурга по распоряжению Дзержинского под усиленной охраной он был выслан в Москву. В виду важности преступника, ответственность за его доставку была возложена на губЧК Екатеринбурга[1001]. 24 апреля 1922 г. Дзержинский писал Уншлихту: «Полагаю, что Перхурова лучше было бы сначала судить, а потом можно было бы и помиловать. Стоило бы зафиксировать Ярославское восстание в судебном процессе. А вопрос о помилований следовало бы рассмотреть детально»[1002].