Кто же ты, человек? (Что такое человек)

Луббок взял муравьев из двух разных гнезд, напоил их виски и положил их,

бессознательных, рядом с одним из гнезд, неподалеку от воды. Муравьи из гнезда

вышли к ним навстречу, изучили и обсудили этих постыдных созданий, затем завели

своих товарищей в гнездо, а незнакомцев вышвырнули в воду. Сэр Джон провел этот

опыт несколько раз. Некоторое время трезвые муравьи заносили своих пьяных

товарищей в гнездо-как они и поступили в перый раз—довели друзей до дома, а

незнакомцев вышвырнули. Но в конце концов у них лопнуло терпение, потому что их

товарищи продолжали в том же духе, и они и незнакомцев, и своих друзей бросили за

борт. Разве это инстинкт, или это содержательное и разумное обсуждение чего-то

ранее невиданного—абсолютно нового—для их опыта? С вынесенным вердиктом,

принятым решением, приведенным в исполнение? Это ли инстинкт?—мысль,

окаменевшая за годы привычки—или совершенно новая мысль, вдохновленная новым

происшествием и обстоятельствами?

Y.M. Я должен признать это. Это не было результатом привычки; это имеет все

признаки размышления, мысли, соединения двух вещей вместе, как вы это объясняете.

Я верю, что это была мысль.

O.M. Я приведу тебе очередной пример мысли. На столе в комнате у Франклина лежала

чашка с сахаром. Туда заползли муравьи. Он несколько раз ставил им преграды; но

муравьям они были нипочем. Наконец он ухитрился отрезать их доступ к столу—должно

быть, поставил ножки стола в ведерца с водой, или обвел смолой вокруг чашки, точно

не помню. Как бы тами ни было, он ждал, что же они предпримут. Они пытались и так, и эдак-и терпели неудачу за неудачей. Он их не на шутку озадачил. В конечном счете

они посовещались, рассмотрели проблему, пришли к решению—и на этот раз они

утерли нос великому мыслителю. Они сформировали процессию, пересекли пол,

вскарабкались по стене, продвинулись по потолку прямо до точки над чашкой, и один

за другим попрыгали прямо в нее! Это ли инстинкт—мысль, унаследованная и

окаменевшая за годы привычки?

Y.M. Нет, это не было инстинктом. Мне думается, по-новому мотивированный план,

выведший из из нового критического положения.

O.M. Очень хорошо. Ты признал существование мыслительных способностей в двух

случаях. Я подхожу теперь к той особенности сознания, которая делает муравья на

голову выше любого человека. Сэр Джон Луббок доказал посредством множества

экспериментов, что муравей мгновенно отличает своего от незнакомца, даже когда

этого постороннего окрасили краской. Он также доказал, что муравей знает каждого

муравья из своего гнезда, а их там пятьсот тысяч. И после годичного отсутсвия одного

из них муравей в ту же секунду распознает блудного сына и нежно попривествует его.

Как они узнают друг друга? Не по цвету, потому что в перекрашенных муравьях

признавали своих. И не по запаху, потому что окунутые в хлороформ муравьи были

также признаны. И не по по разговору или сигналам усиками и их ощупыванию, так как

одурманенные и бесчувственные муравьи были распознаны и их друзья не

церемонились с незнакомцами. Они все были муравьями, и следовательно друзей

приходилось различать по внешнему облику и свойствам—друзей, составлявших

ничтожную часть огромного муравейника! Знаком ли тебе человек, который может

потягаться с муравьем своей памятью на внешний вид и характерные черты?

Y.M. Разумеется нет.

O.M. Муравьи Франклина и муравьи Луббока продемонстрировали превосходные

мыслительные способности складывания двух вещей вместе в новых и в небывалых

ранее экстренных случаях и приходили на их основе к проницательным выводам—точь-

в-точь умственный процесс человека. С помощью памяти человек сберегает свои

наблюдения и рассуждения, размышляет над ними, что-то прибавляет к ним,

использует разные комбинации, и продолжает шаг за шагом, идет к результатам—от

чайника к хитроумному двигателю океанского судна; от личного труда к рабскому

труду; от вигвамов к дворцам; от непостоянной охоты до сельского хозяйства и

хранения еды; от кочевой жизни к стабильному государству и сосредоточенной в его

руках власти; через разрозненные орды к многочисленной армии. Муравей наблюдает с

помощью умственной способности и сохраняет наблюдение с помощью поразительной

памяти; он повторил человеческое развитие и важнейшие черты его цивилизации, а ты

зовешь это инстинктом!

Y.M. Возможно, что мне самому недостает умственных способностей.

O.M. Тогда просто больше не веди таких неразумных речей.

Y.M. Мы прошли долгий путь. Как я понимаю, результатом его должно стать то, что мне

придется признать, что нет абсолютно никакого интеллектуального барьера между

Человеком и Не Явившими себя Созданиями?

O.M. Это то, что ты должен признать. Этого барьера нет—против этого факта ничего не

попишешь. Внутри человека просто более совершеная и способная машина, чем у них, но все та же машина и работающая по тому же принципу. И ни он, ни они не управляют

этим механизмом—он беспощадно автоматичен, неподвластен контролю, работает,

когда соизволит, а когда соблаговолить не хочет, вынудить его невозможно.

Y.M. Значит человек и другие животные подобны друг другу по своему умственному