Кубок королевы Розамунды

Запершись в спальне, она достала череп. Но он ничем ей не помог, не дал ей понять, как действовать дальше. Возможно, он, так сказать, активизировался только ночью…

Марианна осознала свою мысль и рассмеялась бы, если бы все не было так серьезно. Неужели она и в самом деле думает, что череп может подсказать ей, что делать?

Тут в дверь постучала новая горничная и строго заявила, что в доме нет самых необходимых вещей для уборки и что она не представляет, как можно работать в таких условиях. И протянула список, составленный, очевидно, заранее.

Список состоял из семнадцати пунктов, и Доротея (!) настаивала, что нужно купить именно все, и никакой замены.

— Хорошо, — Марианна решила соглашаться на все, — я съезжу и куплю, а вы пока займитесь глажкой. Там белья накопилось ужасное количество, начните с мужских рубашек.

Вспомнив утренний рык мужа, она так посмотрела на горничную, что та проглотила все возражения.

— Марианна Петровна, я вас здесь высажу, а сам на заправку съезжу, ладно? Вы же долго по магазинам ходить будете, не меньше часа, — просительно пробормотал Юрий.

При этом отвел глаза, из чего Марианна сделала вывод, что не только на заправку он заедет. Ясно, левыми какими-то делами занимается на хозяйской машине.

Раньше бы она такое поведение водителя вообще не заметила, а теперь ей было все равно. Лишь бы мужу на нее не доносил, а так, пусть чем угодно занимается.

— Да уж побольше, — вздохнула Марианна, — вон список из семнадцати пунктов. Я позвоню.

На углу, возле входа в большой торговый центр, сидел на складном стульчике уличный музыкант, мужчина лет сорока в куртке камуфляжной расцветки. Он играл на гитаре и пел какую-то бардовскую песню про романтику костров и походов.

Голос у него был слабоватый и немного дребезжащий, то, что называют козлетоном, но Марианна мысленно отметила, что он хотя бы не фальшивит, что уже приятно отличало его от большинства уличных музыкантов.

На асфальте перед бардом лежала кепка-бейсболка, в которой было немного мелочи. Судя по количеству, прохожие не спешили с пожертвованиями.

Непонятно зачем Марианна остановилась и, приглядевшись к этому музыканту, его вспом- нила.

Это был Николай Васильевич Гусев, следователь, который вел вначале дело об ограблении и смерти ее отца. Ну да, это несомненно он, хоть раньше был аккуратно подстрижен, а теперь длинноватые волосы забраны в хвост, и раньше при встречах на нем всегда был хоть и недорогой, но приличный костюм и брюки отглажены, а теперь вон курточка, как раньше говорили, на рыбьем меху и джинсы вытертые.

О Гусеве у Марианны остались, как ни странно, благоприятные воспоминания — он был к ней внимателен и тактичен и вникал во все детали дела, явно пытаясь в нем разобраться до конца и установить истину. Оттого и запомнила она его так хорошо.

Но очень скоро его заменили другим следователем, который очень быстро спустил дело на тормозах. Но перед этим так хамски себя вел, что Марианна была только рада, что не нужно больше таскаться на беседы с этим типом.

И вот теперь Гусев стал уличным музыкантом! Какой неожиданный зигзаг судьбы!

Марианна подошла ближе, положила в его кепку купюру. Музыкант удивленно взглянул на нее — и в его взгляде вспыхнуло мгновенное узнавание.

— Николай Васильевич! — проговорила Марианна с удивлением и сочувствием. — Это вы? Вы меня помните?

— Девушка, — проговорил музыкант вполголоса, — вы меня с кем-то перепутали.

— Ой, ну что вы! — Марианна недоверчиво усмехнулась. — Ни с кем я вас не спутала! Вы же вели дело моего отца! Я ведь Марианна, Марианна Седых!

Она представилась под своей девичьей фамилией, ведь он знал ее именно под ней.

— Говорю вам, вы меня перепутали с кем-то! — повторил музыкант, настороженно оглядываясь по сторонам.

— Да нет, у меня очень хорошая память на лица! А вас что, уволили из полиции? Или вы сами ушли?

Тут Марианна подумала, что Гусев не признается, потому что стесняется своего падения. А она зачем-то настаивает, внимание посторонних к нему привлекает. Вон старушенция какая-то рядом встала и слушает.

— Ох, извините… — начала она, — я совсем не хотела…

— Говорю же вам… — снова процедил музыкант сквозь зубы, и вдруг на его лице промелькнула недовольная гримаса, и он бросил: — Ну все, рыбка сорвалась! Вы меня здорово подставили, Марианна Петровна!

Марианна про себя отметила, что он назвал ее по имени-отчеству, значит, вспомнил. Вслух же она спросила:

— Какая рыбка?

— Да я здесь под прикрытием работал, следил за одним человеком, но вы мне всю малину испортили.

— Ох, извините… — виновато забормотала Марианна, — я не сообразила… я не думала, что вас поставили на такую работу… вы ведь следователь… обычно следователи работают в кабинете…

— Был следователь, да весь вышел! — вздохнул Гусев. — Бабушка, а вы что здесь стоите?

— А ты, милый, петь больше не будешь? — прошамкала старуха. — А то я послушать хотела… очень хорошие песни ты пел… молодость свою я вспомнила…

— Все, бабуля, концерт окончен! Голос у меня пропал!

Гусев повернулся к Марианне: