Кукловод. Кровь Солнца

«Если бы вы не стали одним целым с тем, от кого такие, как вы, еще до Стеньки Разина открещивались — от властей, если бы ваши преступления не стали так ужасны, не ваши, нет, вы — мелочь, но пошедшая не туда, хотя и ваши тоже, вы же не пробуете на себе, что вам дали продать на сей раз? Нет. То есть, смело рискуете… Чужими жизнями. Хаос? Да нет. Структурированная система. Четко, отлажено. И никого нет, кто смог бы ее повалить. Но пошатнуть — я смогу. Или я бы не стал уродовать себе лицо, причем это самое малое, что я ставлю на кон. Вот так вот живешь, думаешь, а потом приходят Юнтц, Кроули и Лавкрафт и стараются просто вырвать у тебя почву из-под ног. В этот момент ты понимаешь, что человеку необходимо. Константа. Пусть одна, но настоящая. Она у меня есть. И даже не одна. Вот что теперь вы мне оставили в качестве выбора? Вытащить иголки? — Он заметил, что, задумавшись, крутит иголку, воткнутую в живот кукле, которую держал в руках, досадливо поморщился, но не прекратил. — Вот вытащу. И? И я проиграл. Нет, ребята. Не вытащу. Да, это страшно. То, что я делаю — страшно. С таким в церковь не пойдешь. Не исповедуют. И грехи не отпустят. Пожалуй, что и живым-то отпустят — вряд ли. Так что, первые ласточки, отправляйтесь-ка вы в коробку, в кладовую. С иглами вместе. Вот вам и Хаос, и закон равновесия в одном лице. В конце концов, ничто ниоткуда не берется и в никуда не исчезает, кто-то же создал Хаос. Для вас, правда, это будет самый обычный ад. Ну, как сказано в чудесном фильме «Семейство Адамс»: «Делаю, что могу».

14

Рамон не лгал себе, думая, что Сергей Прокофьевич из-за группы инвалидов, в которых он превратил, по сути, его тринадцать сотрудников, выставит свой бизнес на аукцион, вместе с недвижимостью и раздаст деньги сиротам и беднякам. Да и цель его была иной — никто не должен больше захотеть даже даром приобрести такой бизнес, со всеми каналами и точками… Довольно. Поднакопили жирку — вот и пришла пора на липосакцию. Дорого, с гарантией, за один сеанс. Лечит Рамон Зимин, так как настоящего моего имени и фамилии, одноклеточные, вам даже под своим зельем не выговорить. Ты злишься, Рамон, ты снова злишься. Да, злюсь, злюсь, я снова думаю про Хаос, про то, что никто не отменял закона воздаяния, Кармы, закона равновесия, если бы миром владел и правил только Хаос, то история бы знала примеры, когда зло осталось безнаказанным совсем. Ан нет. То, что творится вокруг — зло, оно просто принимает более мягкие формы, нет голов на кольях, нет людей на кольях, а может, и зря. Значит, не Хаос. Значит, зло. Мимикрирующее. Есть теза, есть и антитеза. Вот и все.

Мир движется детьми. А всякий настоящий мужчина в сердце своем всегда мальчишка. Взрослое сердце на созидание не способно, это просто идеальный потребитель рекламной дряни и вдолбленных постулатов. А кого может вырастить нынешнее общество? Гумус для будущих корпораций-гигантов, когда те, наконец, назовутся своими именами и просто заберут планету себе, расставив на остальных дураках, которые уже к этому готовы, свои метки. Добро, зло, боль, нежность, тоска, ожидание, мука и радость, одно переходит в другое и нет баланса, нет точки отсчета, потому, что никто ее не ищет. Нет точки отсчета, нет константы. Но человек без такой существовать не может, а потому хватает ту, что ближе и ярче. А что нужно мне, кроме войны, войны, потому, что я больше ничего так хорошо не умею, как воевать, несмотря на то, что у меня в руках нет автомата, а сам я не тренирован по системе спецназа, я хочу… Господи, корень всех несчастий человека в его желаниях, в его «хочу», но там же, забавная шутка, и корень его счастья. Хаос? Не думаю. Ладно, хорошо. Война — это всегда хорошо. Она заставляет хребты снова становится тверже, да к тому же, человек все равно никогда не отучится воевать. И горьким будет его время, когда отучится. Если. Если или когда? Боюсь, что все же, «когда» — и понятно даже ежу, что все может кончиться только концом света, во всей его вселенской красе. А если отринуть напыщенное самомнение человечества, придающее банальному развитию сюжета глобальный размах — где-то в глубинах Вселенной, откуда ни смотри, в какой-то там никому не ведомой галактике мелькнет вспышка, микроскопичность которой на фоне Вселенной делает старинный вопрос схоластов о количестве чертей на кончике иглы действом планетарного масштаба. Люди больны, мир болен, он выцвел, выгорел, мир словно ждет уже жертвенного ножа. Но я полагаю, что это не жертва, а простой удар милосердия. Более того, я хочу верить, что все снова закрутится снова, снова и снова и есть шанс, что все будет пусть чуть, но разумнее. А теперь же ощущение такое, что люди всеми средствами стараются пройти лоботомию и избавиться от активной части мозга. Люди уже отказываются от идей. Любых, если они — идеи, а не лозунги.