Кукловод: Реквием по Потрошителю (СИ)

Лжемастер улыбался словно Мадара. Как в кривое зеркало смотрелся старший Учиха, не желая верить единственному глазу. Идзуна мертв. Его убил Учиха Обито. Отключил от аппаратов, поддерживающих на тонкой ниточке жизнь! Этот демон, принявший облик родного брата, не его Идзуна! Нет! Никогда! Иначе все, все, что он делал и ради чего жил, окажется пустым, бессмысленным! Нет, нет, нет!

— В чем дело, Мадара, неужели не признаешь родного братца? — С фривольно-распущенной дерзостью Идзуна откинул ненужную более маску и прошел вперед, распростерев объятья. — Я вот по тебе почти соскучился!

— И-идзуна? — сколько боли и страха таилось в голосе Мадары — непривычно тихом и надломленном, как расстроенный рояль.

— Собственной персоной! — щелкнул пальцами Идзуна и хлопнул в ладоши. — Каюсь, каюсь! Мне следовало выйти с тобой на связь! Но, видишь ли, у Мастера столько забот! Гостей встречай, пытки придумывай, речи толкай! Ни минуты свободой на себя самого!

— Идзуна? — тупо переспросил Мадара.

Идзуна удивленно заморгал, вид Мадары пугал: побледневший, как смертельно больной на своем смертном одре, голос хрипел так, словно горло сжали в тиски безжалостные пальцы. Он смотрел на Идзуну как-то по-идиотски, уставившись, как малый ребенок, разглядывающий восьмое чудо света. Приоткрыв сухие потрескавшиеся губы с такой скептичностью, презрением и в тоже время надеждой, Мадара так вглядывался в его лицо, что Идзуну передернуло.

— Да я это, я, — беспечно подтвердил Учиха-младший и схватил Мадару за руку — в доказательство, что он не призрак и не больное видение.

— Но почему?

— Почему? Наверное, следует начать с как. Видишь ли, Обито меня спас! Старый добрый Обито, он завещал мне свое сердце и вместе с ним передал свой «бизнес», свою бессмертную волю и верных сподвижников. Он знал, что только я смогу поднять из пепла его идею! Кагуя все это время заботилась обо мне, помогла восстановиться после операции, обучила и показала, что к чему, чтобы быть истинным Мастером.

— Кагуя? — все тем же оторопелым, тупым тоном переспросил Мадара и отдернулся от руки родного брата, как от укусившего огня. — Ооцуцуки Кагуя? — воскликнул он в гневе.

— Ну да, три годика назад она сказала, что ты вел дело Потрошителя, а после небольшой аварии пропал без вести, но по слухам жив и здоров. А вскоре я и сам навел справки о том, что с тобой все в порядке.

— Если ты знал, почему не нашел со мной встречи?

— Почему, зачем, как. К чему эти вопросы, у тебя была своя жизнь, у меня — своя, не вечно же мне ходить за твоей пазухой, как малое дитя!

Вспыхнувшая ярость заклокотала в груди бывшего Неведомого. Мадара схватился за сердце, пронзенное острым невидимым клинком. Он задыхался. Сильно билось его сердце и сильно волновались его мысли. Ему стало душно и тесно. Побледневший рассеянный и напуганный Мадара походил на раненного человека, вытерпевшего сильную физическую боль. Его брови были сдвинуты, губы сжаты, а воспалённый взгляд лихорадочного блестел. Сжимая лацканы пиджака, он смотрел под ноги, нечленораздельно хрипя.

Идзуна угрюмо нахмурился, как обидевшийся на своего родителя ребенок, сюрприз которого не оценили по достоинству.

Мадара был оглушен, ничего не слышал, кроме странного свиста, ничего не ощущал, кроме полыхающего в груди пламени. Кагуя. Гребанная Кагуя! Как она посмела! Зря он не остался в комнате собрания шайки и не убил её собственными руками! Все это время эта сука забавлялась с ним, пока он считал, что умело играет на её чувствах, выманивая информацию. Он плел паутину внутри паутины, даже не подозревая, что сам запутался в чужих и собственных сетях.

— Почему, Идзуна? — голос прошелестел как звон битого стекла. — Почему ты пошел на это? Почему позволил собой манипулировать? — последнее вырвалось истеричным выкриком. Вены вздулись на побледневшем лице, а капилляры сеткой покрыли глаз.

— А? Манипулировать? О чем ты? Я согласился стать Мастером по собственной воле! Ты даже не представляешь, какую я власть заполучил в свои руки! Боже мой, я всегда считал, что выше денег ничего нет! Но как я ошибался! Власть — единственное, за что следует сражаться, умирать и убивать! Я умер из-за денег, но воскрес благодаря связям и жил во имя власти! Я продолжил дело Обито, спасшего мне жизнь! За что я очень ему благодарен. — С искренней покорностью и благовонием Идзуна сделал неопределенный жест рукой вверх, воздав почести давно усопшему родственнику.

— Благодарен?

Уставший шепот растянулся в протяжное шипение из-за стиснутых зубов и разразился оглушающим воем хохота. Мадара смеялся как припадочный больной, вскинув руки и запрокинув голову, смакуя всю иронию, всю потешность и абсурдность ситуации. Он взвыл, едва не проскулив сквозь слезы, на которые не был способен, и схватился за голову, сгорбившись под непреодолимой тягой правды.

— Мадара, успокойся, теперь я здесь, могу поделиться с тобой работкой, это весело! Давай как в старые добрые времена... ахгр.