Купание в пруду под дождем

Гоголя иногда считают абсурдистом, а его работы – утверждением, будто мы живем в мире, лишенном смысла. Но для меня Гоголь – первостатейный реалист, он прозревает кажущееся насквозь и видит, как все обстоит на самом деле.

Гоголь утверждает, что обыденное восприятие наше обманчиво. В основном нам кажется, что наши поступки имеют смысл, что общаемся мы друг с другом содержательно, сами при этом настоящие, неизменные и владеем собственной судьбой. И в нормальных обстоятельствах все это (в основном) правда: мы здравомыслящие матросы на крепком корабле в тихой гавани. Но время от времени ширма падает (в этой метафорической гавани имеется ширма), и перед нами предстает открытый океан – громадные волны, свирепые ветра. И нас несет вперед. Вскоре делается ясно, что власть-то, в общем, не в наших руках, а сами мы не умелые матросы, крепко стоящие на приятной спокойной палубе – палубе нашей добродетели. Корабль мотает, палуба обледенела, а на голове у нас особые наушники, искажающие всё, что выкрикивают наши товарищи по команде, и специальные микрофоны-петлички, искажающие всё, что мы кричим им в ответ. И вот уж корабль того и гляди потонет, и нужно предпринять что-то – взяться дружно, взяться с состраданием. Мы стремимся быть сострадательными, ей-ей, но это наше устремление, пройдя через микрофон и добравшись до тех искажающих наушников, оказывается исковерканным; проку никакого – и оно даже способно навредить, а то и хуже: вообще ни на что не повлиять.

Гоголь улавливает в повседневной жизни первые намеки на мелкое недопонимание, способные в трудных обстоятельствах сделаться катастрофическими. Забавно читать, как Ковалев в церкви не в силах добиться от своего носа внятного ответа, однако того же рода сбой в коммуникации, просто в бо́льших масштабах, приводит к революциям, геноцидам, политическим волнениям и семейным бедам, какие нельзя потом исправить (разводы, ссоры, жестокие обиды), и именно такой сбой, подразумевается у Гоголя, – есть суть всякого людского страдания, то есть суть этого неизбывного навязчивого непокоя и неудовлетворенности, какие сопровождают любое общение между людьми.

Есть в Гоголе нечто вечное. Он верен во все времена, где угодно. Когда придет конец света, говорит нам Гоголь, возникнуть он может только из этого вот мига, из того, как мы мыслим в этот самый миг. Это недопонимание, встроенное в большую действительность, встроено и в нас, прямо сейчас, даже когда мы сидим сами по себе в тихой комнате.

Но было б упущением не отметить, что главная валюта Гоголя – радость. Моя любимая часть в этой повести – не старомодная, не современная, а вневременная – располагается ближе к началу сцены в газетной экспедиции: группа людей, ожидающих в очереди, чтобы разместить объявление, преображается как по волшебству в то, о чем сказано у них в объявлениях, и в маленькой конторе внезапно возникают «кучер трезвого поведения; <…> дворовая девка девятнадцати лет, <…> прочные дрожки без одной рессоры; молодая горячая лошадь в серых яблоках, <…>; дача со всеми угодьями…»

Вот что делает Гоголя великим – его склонность ко всему вот такому и то, с какой странной и счастливой уверенностью у него это получалось. Читая, я ощущаю, как прибавляется во мне неизъяснимая приязнь к миру, и пусть этот фрагмент для действия повести несущественен и написан вроде бы исключительно для развлечения, для меня Гоголь – именно в этом.

Итак, что эта история «означает»? Какие перемены происходят с главным героем? Как описанные события «необратимо меняют всё»?

Кхм-м: нос Ковалева покидает его, затем возвращается. Отказывается вставать на место, а затем, словно бы по собственной прихоти, все же встает. Что извлекает для себя Ковалев из этой жуткой передряги? Ничего. В чем состоит его странствие героя? «Со мною стряслось нечто грандиозное и колдовское, но я оставался неизменным, хотя временами несколько досадовал».

Кто есть Ковалев до потери носа? Игрок, эгоист, бездумный карьерист, светский хвастун. Как исчезновение носа и его чудесное возвращение меняют Ковалева? Никак. Кто он теперь, когда нос вернулся к нему на лицо? Тот же человек. «И маиор Ковалев с тех пор – [то есть с тех пор, как вернулся к нему нос] – прогуливался как ни в чем не бывало и на Невском проспекте, и в театрах, и везде», – сообщают нам. «И нос тоже как ни в чем не бывало сидел на его лице, не показывая даже вида, чтобы отлучался по сторонам». «Как ни в чем не бывало». Последний раз мы видим Ковалева занятым все тем же, чем занимался он при нашей первой встрече: притязает на ранг, которого не заслужил, – покупает «какую-то орденскую ленточку, неизвестно для каких причин, потому что он сам не был кавалером никакого ордена».

Тут можно уловить отзвук «Хозяина и работника». Подобно Василию Андреичу, Ковалеву достается пережить вкус смерти: он получает предупреждение от Вселенной, что такие вот эпизоды, когда есть у человека возможность делать что хочется (выкурить папироску, располагать носом) кратки и отменяемы.