Куртизан

«О любовь моя, жизнь, душа и отрада, приносящая покой и счастье в мой дом. Это пишет рабыня твоего сердца, которую ты опечалил, не явившись в назначенное место и в назначенный час. Слишком долго я не видела твоего лица, что боюсь забыть его. Забыть тебя. Я каждый день молюсь богам, чтобы они помогли нам встретиться друг с другом. Завтра я буду в храме Афродиты, надеюсь, ты придёшь ко мне.

Твоя Флора. Будь здоров!»

Аристон поцеловал письмо и свернул в трубочку.

– Обещаю, любовь моя, я приду завтра. Во что бы то мне ни стало.

За вечерним разговором, который проходил в атриуме в кругу семьи, Аристон собрался с духом и неуверенно попросил отца отпустить его завтра в храм Афродиты.

– Храм Афродиты? – Проговорил с удивлением Аристид и почесал в задумчивости кучерявую бороду. Он перевёл взгляд на супругу, мысленно советовавшись с ней. Анастасия медленно кивнула, прикрыв глаза, выражая своё согласие. Минуту спустя он, наконец, ответил. – Что ж, ты можешь идти. Только при одном условии.

– Какое же? – Спросил Аристон и занервничал.

– С тобой пойдут мои рабы, Антиох же останется здесь.

Юноша был поражён проницательности отца. Он видел его насквозь. Но как? Как он обо всём догадался? Возможно, он всё ещё не доверял своему сыну. «Неужели Дайдорос был прав? Меньше чем через неделю мне исполнится 16 и тогда я женюсь на Елене. Но я не люблю её. Не люблю, боги. О отец, как ты слеп. Неужели ты не видишь, как несчастен твой сын?» Он посмотрел с надеждой на мать, но та выражала полное равнодушие ко всему происходящему, не желая принимать участие в споре отца и сына. Всё равно она была бы на стороне мужа, ибо его слово в доме – закон, и все обязаны его соблюдать, как в правовом государстве.

Вернувшись к себе в комнату, Аристон решил написать письмо. Антиох записывал слова своего господина и причитал.

– Всё это большая ошибка, – говорил мальчик. – Забудьте о Флоре. Она вас не любит, это же очевидно.

Аристон перестал ходить по комнате и сурово посмотрел на раба.

– Следи за языком, Антиох, как бы ты его не лишился.

Антиох от неожиданности уронил стилус и с удивлением покосился на своего господина, не узнавая в нём друга. Лицо Аристона выражало гнев и недовольство. Весьма неприсущие черты для жизнерадостного и доброго Аристона. Казалось, что чья-то злая сущность вселилась в него. Антиох испуганно заговорил:

– Я не узнаю вас, господин мой. Эта девушка совершенно поработила ваш разум, вы поступаете неверно, не отдавая отчёта в своих действиях. Это глупо, глупо и недостойно вас.

– Довольно! – Перебил его Аристон и указал жестом на дверь. – Ты можешь идти. Я не желаю тебя больше слышать.

Антиох резко встал из-за деревянного стола, нарочно уронив пергамент, на котором он писал. На глазах появились слёзы обиды. Губы его дрожали, пальцы сжаты в кулаки.

– И не услышите, так уж знайте. Я попрошу госпожу взять меня к себе в услужение, а вам приставить другого раба.

Мальчик вытер сопли тыльной стороной руки и быстро выбежал за дверь.

– Ну и уходи! Ты мне больше не нужен, бесполезный мальчишка! Вон! Вон!

Аристон подошёл к столу и поднял незаконченное письмо. Немного прочитав, он отбросил его в сторону и без сил опустился на стул.

– Мне никто не нужен, никто. Ни Флора, ни Антиох, ни Елена – никто.

Он ударил ладонью по столу и бесшумно закричал. По тёмным и густым ресницам покатились бусинки слёз. Он закрыл лицо руками и нервно заплакал, всё время повторяя – «никто, никто…»

Почти всю ночь, если и не всю, Аристона тяготили мысли. Мыслей было так много, что казалось это настоящий рой пчёл, а голова – его улей. Всё было смешано: и Креон, Дайдорос, Флора, Антиох, отец… Со всеми он вёл мысленный диалог. Креона он жестоко увечил, с Дайдоросом вёл душевную беседу, с Флорой выяснял отношения, у Антиоха он выпытывал извинения, а у отца просил расторгнуть договор с отцом Елены. От таких мыслей становилось знойно, неуютно, неудобно. Он то и дело, что скидывал одеяло и вставал с кровати, не в силах заснуть. От бессонницы Аристон ещё сильнее злился и нервничал. И уже под утро сел на деревянный пол возле стены и так и заснул. Но, казалось, через пять минут его уже будила старая рабыня. Он быстро соскочил с пола и вспомнил про письмо и Флору. Письмо продолжало лежать на столе, так и незаконченное. В голову тут же пришли мысли и он, не теряя ни секунды, схватился за стилус и дописал. Ещё раз прочёл и свернул в трубочку, завязав пергамент ниткой.

После скорого завтрака, он напомнил отцу о своём желании идти в храм Афродиты, на что Аристид ответил ему:

– Что ж, прихвати с собой голубя и принеси богине жертву. Счастливого пути.

– Благодарю вас, отец мой.

Как и обещал отец Аристона, в его сопровождение были приставлены любимые рабы Аристида, отличные от других рабов своей силой и боевым искусством, поэтому с ними юноша мог чувствовать себя в абсолютной безопасности.