Куртизан

Когда Аристон вышел из галереи в залу, он тут же спрятался за колонну. Сердце его забилось, как сумасшедшее, как тогда, когда он увидел Луция. Но это был не Луций.

– Что ты хотел мне показать? – Спросил ласково император. Голос его немного заплетался после выпитого им вина. Но этот голос показался знакомым Аристону.

– О, ваше августейшество, – ответил Корбулон. – Уверен, вы будете в восторге от моего подарка.

Аристон услышал, как сенатор поднялся с ложа и прошёл к скульптуре. Он не видел лица императора, но понял, что это он по пурпурной тоге и диадеме на голове.

– Не могу встать, – пробурчал император. – Даже моя собственная задница не подчиняется мне.

Император усмехнулся и этот смех был точь-в-точь таким же, как у Александра.

Аристон осторожно выглянул из-за колонны и увидел Корбулона. Сенатор стоял возле скульптуры и ждал, когда император подойдёт. Императора Аристон не видел из-за ложа, которое закрывало его тело.

Наконец, принцепс поднялся с ложа и тут же схватился за стену. Немного постояв на месте и расправив плечи, он проговорил:

– Кажется, я немного перебрал…

Аристон слегка выглянул из-за колонны, чтобы посмотреть.

Принцепс шёл ленивой походкой, всё время шоркая своими котурнами73* об мраморный пол, словно хотел прокатиться по нему, как по льду. Он был высоким и худощавым, с широкими плечами. Рукой он придерживал свою диадему, словно боясь, что та упадёт. Из-за этого Аристон и не видел его лица, но он продолжал наблюдать.

Когда император наконец подошёл к Корбулону, сенатор сказал:

– Приготовьтесь ослепнуть от красоты увиденного.

Сенатор положил обе руки на ткань и уже хотел лёгким движением сбросить полотно, как август остановил его жестом.

– Ослепнуть? – Спросил испуганно император. – За полотном находится бог?..

– Почти, – ответил с ноткой ехидности сенатор и тут же сбросил ткань.

Император молчал. Довольно долго. Затем он осторожно прикоснулся до лица скульптуры и погладил мраморную щёку.

– Вам нравиться? – Спросил сенатор.

– У меня нет слов, уважаемые господа, – начал цитировать август Александра Македонского, а потом и впоследствии Октавиана Августа. – Что бы я ни сказал, это не будет соответствовать глубине моих чувств по данному поводу.

– Я рад, что вам понравился подарок, ваше августейшество, – проговорил раболепно сенатор.

– О-о-чень, – заикаясь ответил император. – У меня голова закружилась от такого великолепия. Это правда мне?

– Вам, ваше августейшество.

– Спасибо, мой любимый Корбулончик! – Радостно воскликнул император и заключил сенатора в нежные объятия. Он был выше сенатора на голову, поэтому Корбулон упирался носом ему в грудь.

Мимо проходил Осторий и, увидев его, император сказал:

– Осторий! Малыш! Иди ко мне!

Вольноотпущенник нехотя остановился, явно испытывая отвращение к неуместной ласки августа.

Император отпустил сенатора и подошёл к вольноотпущеннику. Осторий стоял спиной к Аристону, поэтому, когда император обнял его, он увидел его лицо.

Император положил свою голову Осторию на плечо и, улыбаясь, неожиданно заметил выглядывающего из-за колонны Аристона. Он тут же изменился в лице и быстро отпустил вольноотпущенника, словно Осторий был раскалённым железом.

Аристон тут же спрятался за колонну и тяжело задышал.

– Александр… – прошептал Аристон и закрыл рот двумя руками, словно испугавшись своего голоса.

– Что с вами, ваше августейшество? – Спросил обеспокоенно Корбулон. – Вам не здоровится?

Александр-Эмилий не отвечал. Воспользовавшись моментом, Аристон тут же покинул своё место укрытия и ринулся прочь из атриума к себе в комнату.

Император махнул рукой, отгоняя от себя Остория и Корбулона, которые взяли его за плечи и хотели усадить на ложе.

– Я должен идти. Спасибо за подарок, друг мой. Мне пора…

– Куда вы, доминус! – Спросил сенатор. – Уже вечер, переночуйте у меня.

– Нет, нет, спасибо, вале74*! Вале!

Император буквально выбежал из виллы. На выходе его ждала позолоченная карета, великолепные кони, на которых сидели преторианцы и несколько рабов. Он быстро залез в карету и закрыл лицо руками.

– Аристон, прости меня, – прошептал он и заплакал.

Карета тронулась, и император покинул поместье Корбулона.

Тем временем Аристон закрылся у себя в комнате и, тяжело дыша, произнёс:

– Александр – император…

***

Весь вечер Аристон не выходил из комнаты, даже позабыв про ужин. Осторий заходил к нему, чтобы сказать, что император ушёл и он может выйти. Но Аристон отказался, сославшись на усталость. Он сделал вид, что лёг спать, но сам всё время думал.

Александр – это не Александр. Не актёр, который выступает на сценах театров, а правитель самой могущественной в мире Римской Империи. Это Гай Тиберий Элий Эмилий Август – император. Теперь Аристон понял, как этот человек спас его от Луция, ещё тогда, в лупанарии. Спас от наказания, от правосудия, когда это казалось невозможным. Простой актёр никак не смог бы повилять на действия суда и магистратов. Даже никакие деньги не помогли бы при данных обстоятельствах, никакие взятки не спасли бы жизнь Аристона. Только слово императора.