Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Впереди выступали ливийские и иберийские пехотинцы, надежное ядро войска, за ними шли галлы. На них нельзя было положиться; они боялись трудностей и охотно повернули бы назад, покинув своих товарищей, но Ганнибал предвидел и предупредил это: нумидийская конница преграждала им отступление. Сам Ганнибал ехал на единственном слоне и озирал окрестности, насколько было возможно.

Храбрые воины, они сражались под палящими лучами ливийского солнца, испытали суровость альпийских глетчеров с их ледяными пещерами, неоднократно выдерживали грозу, бурю, ливни, дождь и снег; но то, что им теперь предстояло, далеко не всем оказалось по силам. При этом тяжелом переходе много пало вьючных лошадей, и как только лошадь валилась наземь, к ней бросались ближайшие воины и садились на нее, чтобы хоть немного отдохнуть. Но многие воины падали, изнемогая от усталости, и, не имея сил подняться, погибали ужасной смертью...

Военачальники и все, кому случалось приближаться к Ганнибалу, черпали силы при одном взгляде на него: он как бы передавал долю своего спокойствия и уверенности. В течение нескольких недель у него болели глаза, и, за невозможностью лечения, болезнь усиливалась от гнилых болотных испарений; кончилось тем, что Ганнибал ослеп на один глаз. Друзья были неутешны, а Ганнибал хранил неизменное спокойствие.

— Человек должен покоряться воле богов; недостойно мужа тратить слова там, где ничего нельзя изменить,— говорил он.

Ни одной жалобы не сорвалось с его уст; ослепнув на один глаз, он не утратил мужества и с надеждой смотрел вперед. Выбравшись на сухое место, отдохнув и собравшись с силами, армия снова двинулась в путь.

Ганнибала известили, что один из новых консулов, Фламиний, человек очень горячий, собрал вокруг себя многочисленных юных представителей римской аристократии, жаждавших почестей, славы и наживы.

— Такой противник как раз для меня,— заметил Ганнибал.— Этот смело кинется в битву, он не будет ждать согласия другого консула, а перейдет к наступлению, как только мы его вызовем на бой, а мы воспользуемся преимуществом выбора поля битвы!

Пуны немедля приступили к осуществлению своего плана. Продвигаясь к югу, они жгли и грабили села, угоняли скот. Разоренные жители в отчаянии бросались к консулу, умоляя защитить их.

— Я защищу вас и отомщу за вас! — успокаивал их Фламиний и немедленно двинулся туда, где хозяйничал дерзкий враг.

Едва узнал Ганнибал о приближении римлян, как стал отступать, увлекая за собой пылкого консула, предполагавшего, что пуны хотят избежать сражения. Римляне не нуждались в поощрении: они нетерпеливо рвались в бой, к победе и к добыче. Недаром же они несли с собой мешки, недаром же за войском следовали телеги и фуры: они предназначались для военной добычи,— на них будут нагружены сокровища, отобранные у карфагенян!.. Римляне не забыли захватить и цепи, чтобы заковать знатных пленников...

Можно представить себе радость римлян, когда разведчики принесли известие, что виден арьергард пунийской армии: теперь враг не уйдет, и близок день, когда многие разбогатеют!

Чем быстрее двигались римляне, тем проворнее становились карфагеняне; неоднократно они исчезали из виду, пока не оказались на берегу Тразименского (Перуджийского) озера.

Несмотря на усталость после дневного перехода, несмотря на то, что он видел одним только глазом,

Ганнибал сразу взглядом полководца оценил преимущества позиции. Именно здесь можно поставить западню, из которой врагу не уйти. Большое озеро (три часа пути в длину), окруженное горами, узкий вход в долину,— лучших условий нельзя и желать. Ганнибал созвал своих соратников и дал им необходимые указания. Высоты были заняты, Магон с конницей расположился справа и слева над входом в долину и должен был закрыть выход, как только неприятель войдет в долину. Сам Ганнибал с главным ядром армии занял долину между горой и озером. После того, как все приготовления были закончены, раздалась команда: «Ложиться спать!» Через четверть часа установилась тишина; только форпосты бодрствовали, и караулы всматривались в ночную мглу, припадая время от времени к земле, чтобы убедиться, не приближается ли враг.

На следующее утро, когда было еще совсем темно, Фламиний снова двинулся со своим войском за карфагенянами, в надежде напасть на пунийский лагерь и уничтожить врага прежде, чем он успеет оправиться от неожиданности и испуга. Когда консул подошел к Тразимену, уже рассвело, но густой туман окутывал озеро и долину.

Но через час пути передовые конные отряды заметили форпосты Ганнибала, а когда налетевший ветер на мгновение разорвал пелену тумана, перед ними оказались готовые к бою полки. Передовые отряды римлян помчались обратно и донесли о всем, что видели...

Фламиний возблагодарил богов и радостно взмахнул мечом — желанный день настал.