Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Пуны поднимались по северному склону Апеннин, как вдруг разразился страшный ливень, водяные потоки хлестали воинам в лицо, страшный вихрь захватывал их, кружил и опрокидывал на землю, не давая стоять на ногах; они с трудом садились на корточки, подставляя ветру спины, но тут поднялась гроза, от которой дрогнули даже самые мужественные воины. Молнии блистали без перерыва, удары грома следовали один за другим, небо пылало, люди лишались зрения и слуха. Пуны хотели было раскинуть лагерь, но ураган все сокрушал. Вдруг зашумел град со снегом, и несчастные воины почти обезумели от ужаса; они бросались на землю и, зарываясь под свои покрывала, ждали конца этой бури. Наступил такой холод, что люди коченели в своем промокшем платье, и только немногие, особенно сильные, принялись по окончании непогоды разводить костры, чтобы как-нибудь отогреться. Прошло целых два дня, пока войско настолько оправилось, чтобы спуститься обратно к своей прежней стоянке.

Опустошения, произведенные ураганом, были ужасны; много погибло лошадей и людей, а из восьми остававшихся еще слонов выжил только один, и эта потеря была трудно поправима. Ганнибал думал о том, как бы вернуть войску бодрость, веру в свои силы и убеждение, что, несмотря на удары судьбы, победа возможна.

— Семпроний жаждет подвигов, его легко вызвать на бой,— говорил Ганнибал своему сподвижнику Элули.— Он снова у Плацентии; мы двинемся туда, вызовем его из-за укреплений, потом начнем притворно отступать, а там повернем и разобьем его. Наши воины нуждаются в победе!

Этот план был точно выполнен. Пуны стали наступать, расположились лагерем в некотором отдалении от Плацентии и старательно укрепились; затем начали делать вылазки, снимать посты и всячески старались вызвать Семпрония на бой.

В течение нескольких дней консул не поддавался искушению, но наконец решился загладить урон, понесенный при Требии; число участвовавших в вылазках было не велико, а он ударил на них со всем своим войском. Римляне храбро сражались, враг должен был отступить, и римляне преследовали его, оттесняя все дальше и дальше, до самого лагеря, который тоже решено было взять.

Задача была не из легких: лагерь был великолепно укреплен, и для защиты его требовался незначительный гарнизон, остальная же часть Ганнибаловой армии отдыхала и выжидающе следила за боем.

В середине лагеря был воздвигнут небольшой холмик, на нем стоял единственный оставшийся в живых слон, и с этой живой башни Ганнибал следил за ходом осады. Натиск римлян стал ослабевать: силы их иссякали, и к вечеру Семпроний приказал отступать.

Едва колонны римлян начали отступление, как раздалась команда Ганнибала, затрубили трубы, раздались боевые клики, пехота из лагеря бросилась на римлян с тыла, справа и слева налетели всадники. Пуны дрались со свежими силами, между тем как римляне были уже утомлены штурмом лагеря.

Конечно, бой оказался неравным, и римляне были разбиты.

Правда, Ганнибал не взял города, но к войску его вернулась уверенность в том, что несмотря на удар судьбы, причинивший им страшный урон в Апеннинах, они могут еще побеждать...

Велики были успехи карфагенского вождя, но переходы и сражения стоили людей, и ряды ливийцев и иберов, составлявших ядро армии, с которой он год тому назад предпринял свой знаменитый поход, заметно поредели. Пополнить войско не представляло большого труда: среди народностей, населявших северную Италию, было много недовольных, из одной ненависти к угнетавшему их Риму готовых встать под знамена Ганнибала. Но на кельтских воинов нельзя было положиться: им были неведомы понятия чести. Они разочаровывались, как только сталкивались со строгой дисциплиной, господствовавшей в войске Ганнибала, готовы были побросать оружие и разбежаться; нередко оказывалось, что они легко идут на подкуп. С грустью пришлось Ганнибалу убедиться в том, что кельтские воины соблазняются римским золотом и готовы покуситься даже на его жизнь... Ему пришлось заботиться о личной безопасности и принимать меры, в которых прежде не было ни малейшей надобности.

Наконец миновала зима; проглянула лазурь, засветило яркое солнце. Пуны опять поднялись с мест, полки благополучно перешли Апеннины и спустились в долину Арно. Ганнибал выбрал путь, где его никто не ожидал. Но он не знал местности, проводники его тоже были мало осведомлены, и в результате на долю пунов выпали такие испытания, перед которыми меркли все ранее перенесенные невзгоды. Войска спустились в сырые низины, потом попали в отвратительную болотистую местность, пропитанную ядовитыми испарениями; в течение трех суток им пришлось идти по сырой топкой земле, всюду выступала вода, негде было расположиться для отдыха, о сне никто не смел и мечтать; в полной амуниции брели воины по болоту, утоляя голод из скудных запасов и не зная, хватит их или нет.