Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

— Настал наш час; теперь мы их уничтожим; судьба наших врагов в наших руках, и мы приготовим им мертвое поле, подобное Тразименскому!

Фабий занял высоты перехода, послал начальников конницы с четырьмя тысячами всадников на единственный путь, по которому пуны могли пройти, и стал ждать исхода.

Прошло дня два, а карфагеняне не показывались. Тогда диктатор обратился к начальнику конницы Манцию:

— Спустись с четырьмястами своих лучших всадников в лес и выследи, что они делают; но я приказываю тебе держаться на таком расстоянии, чтобы быть в безопасности, и ни при каком условии не вступать в битву.

Манций спустился в долину, оставил свой отряд в лесу и один выехал на равнину. Врага нигде не было видно, только в одной деревне ему навстречу попался мародер нумидиец, которого он и приколол без дальних разговоров.

«Прекрасно,— подумал он,— для начала недурно!»

Немного дальше в поле он увидел еще одного, который угонял скот. Манций убил и этого. Заметив еще нескольких африканцев, он вызвал своих всадников и приказал им переловить этот сброд.

Однако это оказалось не так легко, как он думал: нумидийцы дали сигнал, собрались и быстро кинулись на левый фланг, ударили на врага и отступили, чтобы броситься на правое крыло, вырвать из строя несколько человек и снова исчезнуть. Во время этой перестрелки нумидийцы отступали все дальше, увлекая врага к своему лагерю, куда уже заранее был послан вестник.

В лагере высоко на телеге стоял человек с одним глазом и озирал равнину. Сотни храбрых всадников на горячих конях нетерпеливо следили за ним. Вот он поднял палец, и они вихрем понеслись на врага, немилосердно его истребляя, не давая ему даже опомниться. Увидел Манций, что он попал в ловушку, заготовленную Ганнибалом, повернул коня, и за ним все его воины помчались к лесу. Однако карфагеняне оказались лучшими наездниками; два часа продолжалась дикая погоня: вся дорога была усеяна трупами, Манций тоже пал. Не доходя до гор, пуны повернули обратно, чтобы самим не попасть в западню.

Когда Фабий услышал от случайно спасшихся скорбную весть, он заметил:

— Пора уж всем знать уловки пунов; в них все искусство Ганнибала; благодаря засадам, он победил при Тицинусе, при Требии, у Тразимена и теперь здесь; но на этот раз он попадет в западню, от которой его не избавят никакие боги!

Для пунийских разведчиков не представило большого труда узнать план диктатора, но трудно было его разрушить. Тогда Ганнибал отдал приказ, чтобы двести человек собрали по десяти охапок соснового хвороста, затем из соседних деревень согнали две тысячи быков и стали ждать наступления темноты. Каждый точно знал, что ему делать. Быков поставили перед войском, привязали хворост к их рогам и в полночь зажгли. Напуганные огнем, разъяренные от боли и погоняемые копейщиками животные помчались вперед на горы.

При виде огней, несшихся на гору со всех сторон, римляне были объяты ужасом; на них надвигалось целое море огня, ужасный вой и рев оглашали ночную тишину, словно духи гор очнулись и решили истребить всех, кто осмелился проникнуть в их царство. Когорты бежали все выше и выше, в горы; а за ревущими быками продвигались отряды пунов, занимая высоты с обеих сторон прохода: наконец проход был освобожден, и Ганнибал провел по нему все свое войско.

Наутро Фабий увидел, что именно произошло: внизу в долине весело и спокойно двигалось пукийское войско, которому удалось достигнуть укрепленного города Герония.

Это место было прекрасно приспособлено для зимних квартир. Ганнибал предложил жителям свою дружбу и союз и объявил, что готов предоставить даже заложников. Когда же они враждебно отклонили все попытки к сближению, он заметил: «Кто не хочет добровольно,— того заставят», и, осадив город, взял его приступом. Самые большие здания были обращены под склады для припасов, а неподалеку от города расположился огромный лагерь.

Вскоре явился и Фабий и раскинул свой лагерь на холме между Геронием и морем. Диктатор не мог оставаться сам при армии: торжественные жертвоприношения требовали его присутствия в Риме, и он передал командование армией своему законному заместителю — начальнику конницы Минуцию, серьезно увещевая его не пускаться в рискованные предприятия.

— Полагайся только на свою предусмотрительность, а не на счастье! — говорил он. Но Минуций не внял его советам,— он не сочувствовал такому способу ведения войны и жаждал подвигов.

Обстоятельства ему благоприятствовали: Ганнибал заботился прежде всего о сборе зерна и корма в достаточном количестве, чтобы хватило на зиму для людей и скота. С этой целью он отправил две трети войска в глубь страны, оставив только одну треть для защиты лагеря. Таким образом наличное число воинов в лагере было незначительно, а остальные были слишком далеко, чтобы прийти на помощь в трудную минуту