Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Тем временем Филимон и Никон разыскали среди молодежи свободолюбивых и предприимчивых людей и составили заговор, торжественно поклявшись хранить тайну и верно служить родному городу.

Для приведения в исполнение тщательно обдуманного плана был выбран праздничный день, когда римский правитель с самого утра отправлялся на пиршество, как правило, длящееся до глубокой ночи.

Ганнибал внезапно появился среди своего обрадованного войска, выбрал десять тысяч человек, снабдил их съестными припасами на четыре дня и на заре выступил в поход. В шести часах от Тарен-та войско было встречено Филимоном, который и принял начальство над ним. Однако только вблизи от городских стен план был раскрыт всем участникам, дабы они могли содействовать успеху смелого предприятия.

Тут Ганнибал отделился с частью армии и обошел город с восточной стороны.

Тем временем тарентинцы пировали: богатые сидели в своих домах, веселые группки подвыпивших граждан с музыкой и пением бродили по улицам, чернь теснилась у балаганов, нищие попрошайничали, воры пользовались случаем,— об Ганнибале никто и не думал. С самого утра Кай Ливий сидел за кубком среди своих помощников, все были веселы, пили, ели, шутили и смеялись. Под вечер, когда веселые собутыльники почти охмелели, к Каю явился вестник и доложил, что днем в отдаленных окрестностях видели нумидийцев, угонявших скот.

— Ну что ж?! — воскликнул Кай.— Они голодны и хотят есть, а будь у них вино, они бы и выпилки. А как поживает сын Гамилькара? Я думаю, что ему уж недолго остается жить. Выпьем за его скорый отъезд! За здоровье моего друга Ганнибала!

— А ты,— обратился он к сидевшему с ним рядом начальнику конницы,— возьмешь завтра людей, переловишь ливийский сброд и обрубишь им лапы. Но это завтра, сегодня будем веселиться!

Наступила ночь, и тьма окутала поля и рощи; с одной стороны к городу подходил Ганнибал, с другой Филимон... а Кай Ливий по-прежнему пил, ничего не подозревая. Наконец, после полуночи Кай Ливий с приятелями направился по домам. Впереди выступали музыканты, за ними рука об руку веселая компания кутил. Они шли с песнями, дразня и задевая прохожих. Им повстречалась другая кучка подвыпившей молодежи, искавшей выход своему веселью. Во главе был Трагиск, один из самых деятельных заговорщиков.

— Кто идет? — воскликнул он.— Клянусь богами, это Кай Ливий, наш господин и повелитель! Друзья, мы должны составить ему почетный караул, долг нам повелевает это!

— Верно! — согласился градоправитель.— Долг велит... Ты славный малый, Трагиск!

Ливия благополучно доставили домой, и он тотчас же заснул. Собутыльники его разошлись по домам, и улицы скоро опустели. У дома градоправителя Трагиск поставил двух товарищей в караул и приказал никого не впускать в дом, чтобы до Ливия не дошло какое-нибудь известие.

На восточной стороне города размещалось, примыкая к стене, общественное кладбище. После полуночи заговорщики пробрались туда, и Никон взобрался на высокую могильную насыпь, чтобы видеть через стены, и стал всматриваться вдаль в ожидании условного сигнала.

Тем временем пуны продвигались с восточной стороны; фуры и всадники составляли арьергард, чтобы стук и грохот не достигали слуха тарентинцев, а пехотинцам под страхом смерти было приказано соблюдать полную тишину. Таким образом они подошли к небольшому холмику и тут, согласно условию, зажгли костер. Дрожа от радости, спрыгнул Никон с могильного холма и, с своей стороны подав ответный сигнал: «Мы готовы! Идите!» тотчас же поспешил со своими единомышленниками к воротам, перебил стражу, растворил ворота, и авангард Ганнибала вошел бесшумно, но с обнаженными мечами. Не теряя ни минуты, пунов провели на рыночную площадь, и они расположились фронтом во все стороны.

Тарентинцы крепко спали, не подозревая, что город перешел в другие руки.

Ганнибал был, как всегда, предусмотрителен и постарался обеспечить себе успех на случай любого препятствия. Исполнение его плана было поручено Филимону.

Подойдя со своим отрядом к городу, Филимон остановился невдалеке и только с тридцатью воинами приблизился к воротам, через которые он обыкновенно возвращался с охоты. На знакомый свист вышел привратник.

— Скорее! — крикнул из-за стены Филимон.— У нас огромный кабан, мы с трудом тащим его!

Привратник поторопился открыть калитку и при свете фонаря увидел, как тарентинец с помощью трех человек в пастушьей одежде пронес свою добычу. Положив ее на землю, Филимон воскликнул:

— Благодарение богам! Хорошее будет жаркое! Как ты думаешь?